– Ваня, всё ты правильно говоришь! – воскликнула Мария. – Но ты понимаешь, что мы его не можем убить…
– Маш, ну что это ты за слова употребляешь? «Убить»! – передразнил её Иван. – Ты ещё скажи применить к тетереву смертную казнь…
– А ты не перебивай меня, – нахмурилась Мария, – ты послушай!
– Хорошо! – согласился Иван. – Говори, я внимательно тебя слушаю.
– Если бы ты был на охоте, и это была бы твоя добыча, клянусь, я бы тебе ни слова не сказала. Но… ведь мы нашли раненую птицу, и получается, что мы просто воспользовались её положением? Верно? В место того, чтобы помочь ей… ну, согласись, она же ранена! А мы вместо помощи, бах ей по голове и в суп. И ты считаешь, это по-человечески?
– Ой, Маша-Маша, беда с тобой! – вздохнул Иван. – И что же мне с ней делать? – он поднял тетерева высоко над головой. – Оставить здесь?
– Как оставить? – развела руки Мария. – Как оставить? Ты же сам сказал, что здесь зверья видимо-невидимо, и они его… того, слопают.
– Я вот смотрю на тебя, – улыбнулся Иван, – и думаю: наверное, я в твоих глазах такой кровожадный, да?
– Да ну что такое говоришь, Ваня! Я же тебе объяснила, ну, это случай не обычный, а… ну, ты понимаешь, о чём я говорю? Разницы ведь никакой, это всегда нехорошо – воспользоваться чьей-то беспомощностью. Неужели ты со мной не согласен?
– Согласен уже. Согласен. Но куда его девать? Нести в избушку, там пацаны его и сожрут.
– Не сожрут! – решительно сказала Мария. – Если ты запретишь, они его не тронут.
– Всё это будет глупо выглядеть, – ухмыльнулся Иван. – Люди четыре дня голодают, а я им буду про гуманность к дичи втирать.
– Дичь – как я понимаю, это уже мёртвое животное. А у нас живое раненое существо. Ну, как ты не можешь этого понять?
– Да я уже всё понял! – воскликнул Иван. – Я думаю, как это остальным объяснить.
– Давай я останусь с этим… как его… петухом на расстоянии от избушки, а ты пойдёшь и поговоришь с ребятами, так, мол, и так. Посмотришь на их реакцию, что скажут.
– Я думаю, это лишнее, – возразил Иван, – зачем нам эти игры в прятки? Но давай сразу договоримся: если большинство выскажется за суп, я не стану их останавливать. Понятно, что я могу запретить, но… Я же должен понимать, что четыре дня жить на ягодах и грибах – это… Но обещаю тебе, что лично я, в знак солидарности с тобой, к птице не прикоснусь.
– Может, тогда оставим её здесь? – предложила Мария.
– По-твоему, так будет гуманнее? – криво улыбнулся Иван. – Его всё равно либо съедят, либо он помрёт с голоду. А так мы людей накормим.
– О боже! Час от часу нелегче. Ладно, идём, будь что будет. Наверное, ты прав. Давай на месте определимся.