Я запахиваю куртку и подумываю о том, чтобы зайти в лобби – там тепло. Я уже на полпути туда, когда Даниэль проходит через раздвижные двери.
Он замечает меня, и я жду, что он улыбнется, но его лицо мрачнее тучи. Неужели это собеседование прошло настолько плохо?
– Что случилось? – спрашиваю я, приблизившись к нему. Я воображаю самое худшее, например, что он подрался с тем, кто его собеседовал, и теперь ему вообще запрещено подавать заявления в какой-либо университет. Его будущее уничтожено.
Он обхватывает мое лицо ладонью и говорит:
– Я правда люблю тебя.
Он не шутит. Это не имеет никакого отношения к нашему глупому спору. Он говорит это так, как говорят умирающему или тому, кого не надеются увидеть снова.
– Даниэль, что случилось? – Я отвожу его руку от лица, но не выпускаю ее.
– Я люблю тебя, – повторяет он, поднося к моему лицу другую ладонь. – Мне все равно, скажешь ты мне эти слова или нет. Я просто хочу, чтобы ты знала.
У меня звонит телефон. Это из офиса адвоката.
– Не отвечай, – говорит он.
Ну разумеется, я отвечу.
Он касается моей руки, чтобы остановить меня.
– Прошу, не надо.
Теперь я встревожена. Отключаю звук.
– Что там с тобой произошло?
Он крепко зажмуривается. Когда он снова открывает глаза, я вижу, что в них стоят слезы.
– Ты не сможешь остаться, – произносит он.
Сначала я не понимаю, к чему он это говорит.
– Почему? Офисы уже закрываются? – Я оглядываюсь в поисках охранников, которые попросят нас покинуть здание.
Слезы катятся по его щекам. Внезапно у меня появляется отчетливая, непрошеная догадка. Я отнимаю у него свою руку.
– Как звали того, кто тебя собеседовал? – спрашиваю шепотом.
Теперь он кивает:
– Это был твой адвокат.
– Фицджеральд?
– Да.
Я достаю телефон и снова смотрю на высветившийся номер, по-прежнему отказываясь понимать то, о чем мне хочет сообщить Даниэль.
– Я ждала его звонка. Он что-нибудь говорил обо мне?
Я уже знаю ответ. Знаю.
Он предпринимает пару попыток, прежде чем ему удается произнести эти слова:
– Он сказал, что не сумел добиться отмены приказа.
– Но он говорил, что сможет…
Даниэль сжимает мою руку и пытается притянуть меня ближе, но я сопротивляюсь.
Я не хочу, чтобы меня утешали. Я хочу понять. Я отступаю назад.
– Ты уверен? Почему вы вообще обо мне говорили?
Он утирает лицо рукой.
– У них с его помощницей творилось черт знает что, а твое дело лежало у него на столе.
– Это не объясняет…
Он опять хватает меня за руку На этот раз я выдергиваю ее силой и повышаю голос:
– Перестань! Перестань, наконец!
– Прости, – говорит он и отпускает меня.
Я делаю еще шаг назад.