– Меня сейчас вырвет прямо на тротуар, – отвечаю я слишком громко, и женщина в костюме резко отклоняется в сторону, чтобы обойти нас.
– Я помогу тебе прийти в себя.
Правда, он слишком наивный.
– И чем же занимается главный поэт? – спрашиваю я.
– Дает мудрые поэтические советы. Именно ко мне приходили бы мировые лидеры со своими чудовищными философскими проблемами.
– И как бы ты их решил? Написал бы им стихотворение? – Скепсис в моем голосе сложно не заметить.
– Или прочел, – говорит он с еще более невозмутимым прямодушием.
Я делаю вид, что меня сейчас вырвет. Он слегка подталкивает меня плечом, а потом дотрагивается ладонью до моей спины, как бы удерживая меня от падения. Мне настолько приятно это прикосновение, что я немного ускоряю шаг, чтобы скорее отделаться от его руки.
– Циничной можешь быть ты сколь угодно, но жизнь спасти поэзия способна, – вдруг цитирует он какую-то строчку.
Я хочу убедиться в том, что он шутит, но его глаза говорят об обратном: он и впрямь верит в эту чушь. Как мило. И глупо. Но по большей части все же мило.
– А что насчет тебя? Какой славы хочешь ты? – спрашивает он.
Это простой вопрос.
– Я была бы великодушным диктатором.
Он смеется:
– Какой-то конкретной страны?
– Всего мира, – говорю я, и он снова смеется.
– Все диктаторы считают себя великодушными. Даже те, у кого в руках мачете.
– Уверена, этим как раз известно, что они жадные, кровожадные ублюдки.
– А ты не была бы такой?
– Нет. Чистое великодушие. Я бы решала, что хорошо и для кого и делала бы это.
– А вдруг то, что хорошо для одного человека, для другого добром не является?
Я пожимаю плечами:
– Невозможно сделать хорошо всем. Как мой главный поэт, ты мог бы утешить невезучих воодушевляющим стихотворением.
– В точку, – произносит он с улыбкой, затем снова вынимает телефон и начинает пролистывать вопросы.
Я бросаю быстрый взгляд на свой собственный телефон. На долю секунды трещина на экране приводит меня в недоумение, но потом я вспоминаю о своем недавнем падении. Ну что за день сегодня! Снова я задумываюсь о множественных вселенных и гадаю, есть ли такие, где мой телефон и наушники остались целы.
Есть вселенная, в которой я сейчас дома, собираю вещи, как хотела моя мама. Телефон с наушниками в порядке, но я не познакомилась с Даниэлем.
Есть вселенная, в которой я пошла в школу и спокойно сижу на уроке английского, не рискуя угодить под машину. И снова никакого Даниэля. В еще одной обезданиэленной вселенной я все же сходила в Службу гражданства и иммиграции США, но не встретила Даниэля в магазине пластинок, а следовательно, не задержалась, беседуя с ним. Я подошла к пешеходному переходу задолго до того, как там появился водитель BMW, и не возникло никакой почти аварии. Телефон с наушниками остались целы.