Сейчас я пытаюсь отыскать глазами мать Челси среди толпы. Она сидит на диване в окружении двух пожилых женщин. Ее первая реакция отвести взгляд, но затем видно она одумывается, потому что у нее на лице расплывается вежливая улыбка.
Я не улыбаюсь ей в ответ. Почему мне не нравится эта женщина?
Когда я вез Челси в квартиру ее матери, был почему-то уверен, что мне точно понравится эта женщина. Мать, готовая пожертвовать собой, сев в тюрьму, чтобы защитить свою дочь? Как можно не любить такую женщину? Но при первом же знакомстве с ней, у меня мурашки пробежали по коже. Мне хватило всего пары минут, чтобы понять, что в ней есть что-то настолько искусственное, напускное, что меня очень сильно раздражает.
Поскольку я не улыбаюсь ей в ответ, выражение ее лица застывает. Она отводит от меня взгляд, рассматривая собравшихся за пианино. Да, я определенно ей не доверяю и не нравлюсь. У меня нет пока ответов, почему.
Я прислоняюсь к стене возле лестницы. Но холодок внутри меня, что что-то здесь происходит, только усиливается. Даже кожу начинает покалывать. Я чувствую всем своим нутром, что в этом доме, в этой семье происходит что-то совсем неправильное. Челси поднялась наверх, мне необходимо найти ее. Мне необходимо знать, что с ней все в порядке, что с ней все хорошо.
Я через две ступеньки бегу вверх по лестнице. Пока у меня нет особых доказательств своих подозрений, но я однозначно знаю, что она находится в комнате, в которую недавно вошел ее дед. Я останавливаюсь перед закрытой дверью. И что-то подсказывает мне, что не стоит стучать. Затаив дыхание, я хватаюсь за ручку и открываю дверь.
Челси стоит у окна, дедушка стоит прямо перед ней. Она плачет и на первый взгляд может показаться, что он пытается ее утешить, вытирая слезы с ее лица, но ее взгляд отчетливо говорит мне, что все совсем не так. Я не жду ни секунды. У меня в мозгу тут же соединяется вся картинка, пока я делаю несколько шагов к ним.
С шести лет она подвергалась насилию со стороны этого ублюдка, который не может остановиться до сих пор.
Оказавшись позади этого ублюдка-дедушки, я со всей силы хватаю его за плечи и оттаскиваю от нее. У меня в голове ни единой мысли. Мои глаза застилает ярость. Я бросаю его на кровать, возвышаясь над ним. Я с трудом могу себя контролировать, чтобы не двинуть ему как следует, мне кажется даже мое дыхание наполнено ненавистью к нему. Мне так хочется причинить ему физическую боль, что приходится со всей силы сжимать кулаки, потому что кулак сам поднимается в воздух, чтобы двинуть его по лицу. Я смотрю на него, с занесенной рукой, сверху вниз, если он только задумается пошевелиться, я точно ударю.