– Да, он раскаивается в том, что на вас накричал, – заверила ее хозяйка.
– Да что уж он так, – смутилась Дарья Михайловна. – По делу вообще-то накричал. Не следует прислуге в чужих вещах шариться. Вы же, Настасья Кирилловна, сами знаете, что никогда за мной такого не водилось. Просто непонятно мне было, что тут Татьяна Александровна делает, вот я и решила проверить, кто это, а то вы ведь такая доверчивая, – и перешла к вопросам чисто домашним: – Обедать-то когда будете?
– Скоро, – пообещала ей Настя.
– Ну, так я накрываю тогда, – сказала домработница. – Пока соберетесь, пока поедите, тут и Дима с Егором подъедут. Лучше бы, конечно, вам на служебной Ильича поехать, да скорость у нее не та, и с проходимостью по нашим дорогам беда будет.
Она вышла, а мы с Настей переглянулись, и я сказала:
– Ну ладно я, человек в этом доме посторонний, но ты-то здесь хозяйка! А Дарья Михайловна нас с тобой как котят уделала!
– Это она еще не уделала! – усмехнулась Настя. – Ты ее в гневе не видела. Настоящая тигрица! Просто она за нашу семью очень переживает. Родные мы для нее, особенно дети – они же у нее на руках выросли. Подумай сама, как бы я одна с малышами-погодками справлялась, да еще и Анна Павловна прибаливала? Все на ней было.
– Получается, что настоящая хозяйка в доме она?
– Кто же еще? Нет, обычно она очень заботливая и доброжелательная. Во всем, что касается домашнего хозяйства, слова поперек не скажет. Попрошу ее десять пирогов к утру испечь – она испечет. Но, если она видит, что мы какую-нибудь глупость, с ее точки зрения, конечно, собираемся совершить, тут только держись!
– И Алексей Ильич все это терпит? – удивилась я. – То есть сначала накричит, а потом извиняется? Он же ее просто уволить может.
– Интересно как, если дети ее «Бабашей» зовут и души в ней не чают? Это сокращенно от «баба Даша», – объяснила она. – А Анну Павловну они «Бабаней» звали – это от «баба Аня». И любили их одинаково.
– Представляю себе, как она их балует, – вздохнула я.
– Еще чего? Им от нее шлепок по попе получить, как нечего делать! А если это не помогает, то тут тяжелая артиллерия в бой вступает.
– Алексей Ильич? – предположила я.
– Дождешься от него! Он на детей надышаться не может, особенно на Аленку. Если они влезут ему на голову и будут там прыгать, он и тогда слова не скажет, а будет только радоваться и смеяться. Для него они всегда и во всем правы. Нет, это Ушаков. Ну, Дмитрий Васильевич, муж Дарьи Михайловны. Если на них уже совсем никакой управы нет, стоит пригрозить, что придет дедушка Дима, и все! Они как шелковые!