– Это которые же Кузьмины вам нужны? – поинтересовалась она.
– Ну, у Федора Павловича была сестра Анна. Они очень нехорошо расстались, и с тех пор она ничего о брате и его семье не слышала. А моя подруга ее внучка.
– Да, знаю я эту историю, – отмахнулась продавщица. – Все село знает! Только зря Анна на Федора грешила!
– Анфиса! – понятливо покивала я.
– Точно! Только правда уже потом наружу-то выплыла! Уже после того, как сороковины отметили. Фиска мужу что говорила? Что когда для свекрови за лекарством в Лопатино ездила, то и телеграмму Анне отправляла, и звонила потом по межгороду. А тут выяснилось, что не было этого ничего! А все из-за наследства!
– Да уж! Люди ради денег на все готовы, – согласилась с ней я.
– Только не в прок им добро это пошло! Федор, как все узнал, уйти от Фиски хотел, да сына пожалел – Ванька у них слабеньким родился, да и потом все время болел. Потому и умер совсем молодым. Даже жениться не успел. Вот после этого Федор от жены и ушел! Чемодан собрал, с которым по работе в Пензу ездил, и ушел! А уж как она ему вслед кричала! Как проклинала!
– Но там же еще сестра Маша была, – напомнила я.
– Ну, эту ни одна холера не возьмет! Точная материна копия, что внешне, что по характеру – такая же куркулька. Она мужа в гроб вогнала – горбатился он как проклятый, а ей все мало денег было. А потом и девки – у нее две дочки от нее сбежали. И дорогу сюда забыли! Одна как сыч живет! А уж на мир-то как озлобилась! Словно он у нее в долг взял и не отдает!
– Да, малоприятная особа, – поддержала ее я, прикидывая, как лучше спросить у нее, кто интересовался Кузьмиными до меня, но тут она сама, с подозрением глядя на меня, воскликнула: – Так я же это все уже рассказывала!
– Кому? – сделала вид, что удивилась я.
– Да мужчине одному. Он тоже Кузьмиными интересовался.
– Этого не может быть, – уверенно за-явила я. – Не стала бы Наташа просить меня сюда заехать, если бы уже сама все знала. А что за мужчина? Я всех ее родственников знаю – мы же с детства дружим. Да у нее из родственников мужского пола только брат да отец. Ну и муж, само собой.
– Городской, обходительный, улыбчивый. Ой, не люблю я таких, – поморщилась продавщица. – У наших, деревенских, все сразу на лице написано, а от таких прилизанных не знаешь, чего и ждать. А этот все через «спасибо», «будьте добры», «я вам очень признателен». И голос такой бархатный, словно обволакивающий.
– Но как он выглядел-то?
– Усы с бородкой такие холеные, – начала перечислять она. – Одет чисто и прилично. Очки вот у него чудные: сюда вошел в темных, а тут у них вдруг стекла посветлели. И глаза у него такие приметные.