Цепь кошмарных событий началась в тот день, когда хозяйка выставила его из дома без предупреждения: якобы ей сообщили, что он – гомик. Глупости, возразил он (так оно и было). «Ах, я, по-твоему, лгунья?» Выходит, что так. Тогда она позвала мужа, и тот попросту вытолкал его за дверь, не дав забрать вещи. Было ужасно холодно и, кажется, пятница, поскольку в кармане нашлись деньги. Он зашел в паб и выпил виски, чтобы успокоиться – его трясло. Потом куда-то шел… кажется, сел в поезд, а дальше все как в тумане… Проснулся оттого, что двое мужчин в форме с нарукавными повязками трясли его на скамейке у моря. Стали задавать кучу странных вопросов, на которые он не мог ответить; с каждым новым вопросом он понимал, что не знает совсем ничего. Кажется, он был еще жив, поскольку испытывал дикий страх перед этими людьми и еще чем-то смутным, ускользающим в подсознание. Они продолжали задавать странные вопросы о полках, отпусках и базах и еще другие, менее странные – например, о том, как его зовут, однако у него не было имени – или он просто не мог вспомнить. Его привезли куда-то и заперли в крошечной комнатушке. Кто-то принес ему чашку чая – единственный добрый поступок в этой новой жизни, где он был никем. Он заплакал и не смог остановиться. Ему не хотелось быть кем-то: хотелось лишь отключиться и больше ничего не чувствовать… Потом он оказался в больнице; там ему сообщили, кто он, но легче от этого не стало. Приехали родители; страх вдруг проснулся и захлестнул с головой. Его лечили электрошоком: в первый раз оказалось не так уж плохо – он не знал, чего ожидать, когда его привязали на высоком столе. После у него жутко раскалывалась голова, однако при этом он испытал большое облегчение. Правда, потом он стал бояться процедур. В промежутках, лежа в постели, он все еще чувствовал себя безымянным и отчаянно одиноким. Однажды в голове всплыла строчка из песни: «Мне никто, никто не нужен, и я сам не нужен никому». Как вообще можно такое петь? Они просто сами не знают, о чем говорят, даже не подозревают, каково это.
За городом, у бабушки, ему сперва не понравилось. Все были к нему добры, но от этого еще больше хотелось плакать. Тут появился Оливер и принял его как есть, не спрашивая, кто он такой и чего добился в жизни. Оливеру тоже пришлось пережить нелегкие времена: он скулил во сне, а иногда рычал, и все же доверял Кристоферу с самой первой встречи.
Он протянул руку и погладил пса по голове. Оливер выгнул шею и ткнулся длинным, холодным носом ему в ладонь. Если я вступлю в армию, Полли присмотрит за ним, подумал он, и сердце защемило при мысли о разлуке. Наверное, когда идет война, всем приходится разлучаться с любимыми.