– Лишь часть смысла, – возразила Стелла, пока они мазали подмышки дезодорантом после ванны. – Нельзя постоянно жить на грани радости или горя. И потом, те, кого ты цитируешь, все равно умерли, – добавила она. – Какой смысл любить так сильно, что приходится умирать?
– Это просто невезение.
– Трагедия – не просто невезение, а грубый просчет, когда человек не учитывает многие факторы, включая собственную натуру. Нет, это не для меня.
Как и всегда в разговоре со Стеллой, возразить было нечего.
Наконец семейство собралось в гостиной на бокал шампанского; к нему подали кусочки соленой рыбы на крекерах. Все выглядели ужасно нарядными: Питер и мистер Роуз в смокингах, миссис Роуз похожа на статуэтку в гофрированном черном шифоне, Стелла в платье из винно-красной тафты с прямоугольным вырезом и узкими до локтя рукавами, и сама Луиза (в душе благодарная Стелле за то, что та заставила ее взять вечернее платье) в старом коралловом атласе, плотно облегающем бедра и собранном сзади наподобие турнюра.
– Каких красивых дам я вывожу сегодня! – воскликнул мистер Роуз с таким энтузиазмом, что все почувствовали себя еще красивее. Питера послали за кебом, надели плащи и пелерины, и женщины с главой семейства вошли в лифт – Питеру велели идти пешком.
– Вы улыбаетесь, – заметил отец Стеллы в лифте. – Чему?
– Я так счастлива! – простодушно ответила та.
– Самый лучший повод, – прокомментировал мистер Роуз. В каком-то смысле он, пожалуй, очень хороший отец, подумала Луиза.
В такси Питер стал дразнить девочек: наверняка влюбятся в Оуэна Нареса в роли де Винтера.
– С чего бы это? – поинтересовалась Стелла, ощетинившись.
– Так он же смазливый, все девчонки от него без ума, и даже пожилые леди – те, что с чайными подносами на коленях.
– Тогда и мне придется быть осторожной, – пошутила его мать, на что мистер Роуз сжал ей руку и продекламировал:
– «Ты не меняешься с теченьем лет…»[6]
– «Такой же ты была, когда впервые тебя я встретил», – подхватила Луиза.
– Продолжай.
Луиза несмело взглянула на него и покраснела.
– «Три зимы седые…» – И она дочитала до конца.
Повисла краткая пауза, затем миссис Роуз прижала пальцы к губам и положила их на руку Луизы.
– Вот это я понимаю – образование. Заметь, Стелла – ты бы не смогла закончить.
– Нет, конечно! Луиза у нас просто умница, она его почти наизусть знает.
Слегка опьяненная успехом, та запротестовала:
– Да я больше ничего другого не знаю – не то что Стелла.
За это Роузы, кажется, начали ценить ее еще больше.
И наконец апофеозом счастья стало восхитительное открытие: у них оказались места в ложе – такого с ней прежде не случалось. Ее семья всегда выбирала бельэтаж, хотя она втайне мечтала о передних рядах партера. Ложа сочетала в себе роскошь и романтику: она сразу почувствовала себя важной персоной. Ее усадили спереди, рядом с миссис Роуз и Стеллой, и положили на бархатную полочку программку. Миссис Роуз расстегнула маленький кожаный чехол и достала хорошенький театральный бинокль, который тут же, в ответ на восхищение Луизы, передала ей.