Но потом загудел мой рабочий телефон.
Все застыли, уставившись на этот умный аппарат, бесхитростно вибрировавший у моих кроссовок. Никто из нас сегодня не вспоминал о делах. Точно все мы резонно согласились забыть о них на день-другой. Просто… отложить воспоминания.
Наклонившись, Стерлинг взглянула на экран.
– Это Холмс, – тихо сообщила она.
Схватив мобильник, я приняла вызов.
– Рамирес.
– Мне плевать, что там говорит Симпкинс, – вместо привета сразу заявила она, – но у детей истерика, и вы им необходимы.
– У каких детей?
– Очередная троица с плюшевыми мишками, выкрикивая ваше имя, полчаса назад забрела на пожарную станцию. Приезжайте в больницу принца Уильяма.
Жила-была некогда девочка, которая боялась плакать.
Казалось, она плакала всю свою жизнь. Те несколько дней в больнице, после ареста папы, едва она начинала плакать, в палату сразу прибегали медсестра или сотрудница социальной службы, если, конечно, с ней не было ангела. Они принимались утешать ее нежными голосами и мягкими объятиями, таких нежностей девочка еще не знала, и она начинала чувствовать себя лучше, пока страх опять не завладевал ею. Потом девочку отправили в первую приемную семью, где имели значение только слезные мольбы, вознесенные к Богу. Она не знала, как вознести свои слезы к Богу.
Она не знала, как можно хоть что-то вознести к Богу.
Но ту семью лишили детей после того, как один из мальчиков потерял сознание в классе и врач обнаружил, что они все истощены и заморены голодом. Всех детей отправили в другие приемные семьи, и девочке понравился второй дом. Там жили веселая, добрая женщина и мужчина с грустными глазами и мягкой улыбкой, и он, видимо, всегда знал, какая из девочек больше всего страдала, поскольку говорил с ними тихо и ласково, опустив руки по швам. Он никогда не трогал их, не наказывал, очень заботился об их личном пространстве и никогда не называл их уменьшительными прозвищами.
Он никогда не называл ее «ангелом» или «малышкой», никогда не называл ее «красоткой».
Но потом произошла дорожная авария, и, в отличие от маминой, это был действительно несчастный случай, и очередную группу детей разобрали в другие семьи. В следующем доме жилось тоже неплохо – всех устраивало, что они вспоминали друг о друге только за столом, – но потом к ним приехала жить тяжело заболевшая сестра мужчины со своими детьми, поэтому мужчина и женщина не смогли больше заботиться о чужих детях.
И вот тогда девочку отправили в дом, где жила женщина, чье сознание днем затуманивали таблетки, а по ночам – алкоголь и снотворное, и она даже не знала, что ее муж делал с детьми, отданными им на воспитание.