Не знаю, долго ли я пялилась в потолок, когда перед моим затуманенным взором появилось лицо Вика. Его добрые карие глаза смотрели на меня с какой-то грустной насмешливостью; мозолистая ладонь мягко откинула с моего лица волосы, палец слегка помедлил на шрамах.
– Спи, Мерседес. Ты не одинока.
Мой смешок больше напоминал всхлип, но я послушно закрыла глаза, а он продолжал поглаживать мои волосы, пока я не уснула.
Жила-была некогда девочка, которая боялась перемен.
Но…
Некоторые страхи, как она узнала в заключение, приводили к добрым переменам. Некоторые страхи не порождали ужаса и боли, а порождали просто… глубокое волнение. Искры смелости и самообладания.
Несмотря на изменчивость всех ее приемных семей, где единственным постоянством стала их кратковременность, девочка усердно училась в школе, познавая все те предметы, которым ее никогда не учили в процессе вялого домашнего обучения. Она упорно наверстывала упущенное – и еще упорнее добивалась новых успехов. Когда пришло время поступать в колледж, она имела прекрасные оценки и ряд личных эссе, которые поражали тщательно продуманным равновесием между ужасающим опытом ее прошлого и трогательным стремлением к светлому будущему.
Ее психоаналитик – вероятно, единственная персона, которую девочка предварительно зачислила на свою сторону, – ошеломленно смеялась, слушая их, и обещала, что с ними она найдет золотоносную жилу.
Она нашла.
Она получила приглашение и стипендию и, добавив к ней деньги, выплаченные ей по приговору суда папой около четырех лет тому назад, даже смогла позволить себе уехать из штата и начать совершенно новую жизнь. Там, где никто не знал, что с ней случилось (не считая тех, кто работал в приемной комиссии). Она даже сменила имя, законно и официально. Из-за этого ей пришлось жутко помучиться, меняя школьные документы, но оно того стоило. Ее старое имя принадлежало другой – ту девочку, не способную постоять за себя, обижало слишком много людей.
Она стала новой личностью; избавившись от старого багажа и акцента, отринув прошлое, она могла создать себе совершенно новую историю. Ничто больше не связывало ее с тем местом, где она родилась.
Она полюбила колледж. Новая жизнь пугала, ошеломляла и удивляла, подарив свободу, о которой она не смела и мечтать. У нее даже появились друзья. Постепенно, осторожно, не вполне искренне, но впервые в жизни, насколько ей помнилось, обретенные друзья начали доставлять ей неподдельную радость. Она ни с кем не встречалась – на это у нее не хватало ни смелости, ни уверенности в желании связывать себя близкими отношениями, – но друзья защищали ее, когда кого-то не устраивал ее отказ, когда ее старые инстинкты сражались с новой смелостью, и она была благодарна им.