Она нашла подработку, которая не требовала от нее особого общения с людьми и позволила еще уменьшить некоторые из давних страхов, и теперь она удивилась тому, как легко преодолела их. Она любила своих друзей и учебу, ей нравилось общаться с другими людьми, однако работа давала ей возможность уединиться для восстановления и установления новых целей. Ей нравилось такое равновесие; она гордилась тем, что ей удалось найти и поддерживать его.
Жила-была некогда девочка, которая боялась перемен.
Но она подросла и смело вышла в большую жизнь.
События в больнице и доме Джонсов произошли слишком поздно, чтобы попасть в субботние газеты, но уже после полудня новости закрутились в социальных сетях, и половину первой полосы в воскресенье посвятили «Наркотической трагедии», а мне реально хотелось врезать идиоту, придумавшему такой заголовок. Отчасти этот катастрофически бездарный отчет искупало лишь то, что автор не поднимал вопросы никаких других убийств. Смерть Джонсов в статье даже не отнесли к числу подозрительных; согласно мнению автора, получалось, будто дети ушли из дома искать помощь, и пока их не было, дом загорелся. Перечислялись ошибки пожарных, которые, безусловно, действовали не так умело, как полицейские детективы, и ошибочно упоминались агенты из управления по борьбе с наркотиками вместо агентов ФБР.
Это в каком-то роде стало защитой для всех остальных наших детей, и уж по меньшей мере для Брайдена.
Прия толкнула меня в плечо за завтраком в гостиной, где мы расположились, поскольку всех нас не могла вместить даже обычно редко пользуемая столовая.
– В какое время начинается месса? – тихо спросила она.
– Что?
– Месса, – терпеливо повторила Прия, – когда начинается?
Я изумленно уставилась на нее, слишком вымотавшаяся, чтобы полностью понять смысл ее вопроса.
– Мерседес, тебе станет лучше, когда ты сходишь к мессе. Сегодня же воскресенье. Так когда?
– Обычно она предпочитает половину десятого, – сообщил ей Эддисон, с полным ртом наполовину прожеванного яблочного пирога.
– Гм-м, – Прия глянула на часы и вскочила из-за стола, – тогда нам пора одеваться.
Она редко брала на себя какие-то инициативы, но уж если брала, то во многом походила на свою мать: сопротивление бесполезно. Не успев толком осознать происходящее, я оказалась в приличном наряде на заднем сиденье машины, держа в руках косметичку, Прия решительно держала передо мной зеркальце, на переднем пассажирском сиденье сидела Стерлинг, и Эддисон вез нас в церковь.
Мы представляли собой странное сборище. Прия не особо выполняла заветы индуизма, если это правильное определение, но ежедневно украшала себя бинди. Стерлинг принадлежала к иудейской конфессии, несмотря на ее глубокую и запретную любовь к бекону. Эддисон воспитывался как католик, но его вера не пережила похищение сестры, ее долговременного исчезновения вплоть до настоящего времени. Бывало, он присоединялся ко мне на Рождество или когда мне становилось невмоготу, однако давние воспоминания настолько врезались в его память, что в церкви он чувствовал себя неловко.