– Вы беспомощны, сир. – Я со смехом целую его.
– Проклятые пуговицы, – вздыхает он, признавая поражение. – Чувствую себя спеленатым младенцем.
– Не говорите глупости, – браню я его, вновь целуя.
– Младенцем! Или маленьким мальчиком, мадам.
– Ничего подобного, – легкомысленно отвечаю я. – Просто поверните левую руку и вытаскивайте правую. Позвольте, я вам помогу.
Он откатывается прочь на кровати, смотрит на меня со странным выражением на лице. Я ничего не могу понять.
– Связан по рукам! – настаивает он. – И полностью в твоей власти.
Я не знаю точно, что он хочет, чтобы я сделала. Вновь приближаюсь к нему, чтобы помочь освободиться, но он отползает прочь.
– Я в вашей власти, – повторяет он, а я через силу улыбаюсь, ибо неожиданно начинаю ненавидеть эту его ребяческую жадность, смешанную с желанием.
– А я был довольно непослушным, разве нет? За что меня и спеленали.
Сейчас он напоминает пса, который ждет чего-то от своего хозяина, – не косточку, а пинка.
– Ерунда какая! – поспешно восклицаю я, тянусь и сдергиваю с него сюртук.
Я быстро целую его в щеку и встаю, руки мои дрожат, к горлу внезапно подступает тошнота.
– Я… – Я отхожу, пошатываясь. – Я неважно себя чувствую. Нужно позвонить, чтобы принесли… принесли… – Я хватаюсь за стол, чтобы не упасть. Я остаюсь стоять у стола, пока в конце концов он не засыпает, жалуясь на холод. И лишь когда я вижу, что он крепко спит, я ложусь в постель рядом с ним, осторожно, чтобы не разбудить.
Я лежу без сна всю ночь, прислушиваюсь к тиканью часов, беспощадно отсчитывающих время и с каждой минутой приближающих рассвет. Что это был за взгляд – такой ребяческий, такой жадный, такой странный. Чего он хотел от меня? Я и так даю ему слишком много. Почему он всегда требует большего?
От Абеля де Пуассона, маркиза де Вандьера
Улица Сен-Оноре, Париж, Франция
10 февраля 1749 года
Моя драгоценная сестра!
Конечно же, я обещаю хранить молчание! Как же я рад за тебя: знаю, как ты мечтаешь иметь ребенка от короля. Ребенок, несомненно, укрепит твои позиции, но ты должна понимать, что и без того уже занимаешь прочное положение. Радуйся тому, что у тебя есть, – многие неудачи связаны со слишком смелыми амбициями.
К сожалению, должен уведомить тебя, что на прошлой неделе видел в опере твоего супруга, где он снял ложу на целый сезон. Я был крайне удивлен, ведь его не назовешь культурным человеком, но он руководствовался более приземленными мотивами: его присутствие не даст вам возможности посетить оперу. Мелкая месть, поскольку ты всегда относилась к нему с достоинством, и он явно извлекает выгоду от твоего положения.