– Ладно, чёрт с вами.
– Лучше Бог, – хмыкнул я, выходя из-за угла.
Шагая по булыжной мостовой подкованными сапогами, я тут же привлёк внимание нёсших дежурство немцев и полицаев. Послышался лязг взводимых затворов, и хриплый голос ефрейтора спросил на немецком:
– Wer sind sie?[20]
– Ich bin ein major – Intrigant-Service von Willie Vogel. Erhielt den Befehl, um zu iiberpriifen, wie Sie dienen.
В общем, заявил, что был послан с проверкой, и это заявление, сделанное на чистом немецком, слегка расслабило потенциальных жертв, даже полицаев, которые вряд ли могли свидетельствовать, насколько чисто я говорю на языке Гёте. Секундная расслабленность стоила всем пятерым жизни. На этот раз я действовал холодным оружием. Две секунды – и трое корчились на мостовой, держась за распоротое горло, одному я выпустил кишки, а ещё один получил удар точно в сердце и мгновенно упорхнул в Валгаллу. Добив четверых страдальцев, чтобы не мучились, я вытер лезвие о гимнастёрку ефрейтора.
И ведь почти не запыхался! Зато какой прилив адреналина, как в старые добрые времена. Понятно, война – это плохо, но в то же время она даёт шанс взбодриться, как никакое реалити-шоу будущего. И она, как лакмусовая бумажка, даёт возможность понять, ху из ху.
Удостоверившись, что все мертвы, я махнул рукой в сторону затаившихся в ночи партизан. Те оперативно подгребли и принялись сбивать засов с двери храма. Изнутри послышалось шевеление, чьи-то осторожные голоса. И в этот момент со стороны реки наконец бомбануло!
Взрыв был такой силы, что я невольно присел. Да и остальные в испуге замерли. Одно дело, когда ты ждёшь этого взрыва, и совсем другое – когда он гремит вот так, заставляя сердце испуганно уходить в пятки, а забитые крест-накрест досками стекла храма нервно вибрировать. И следом застрекотали далёкие выстрелы.
– Твою ж мать, мы же сверяли часы! – выругался Медведев. – Так, мужики, давайте шустрее, сейчас весь город на уши встанет.
Тут Королёву богатырским ударом удалось сбить навесной замок, дверь распахнулась, и внутрь церкви ударили два белых луча от электрических фонарей.
– Товарищи, давайте, быстро выходим и за нами! – обращаясь к отпрянувшим от двери арестантам, скомандовал полковник. – Скоро здесь будут немцы и полицаи. Все могут идти?
– Все, – послышалось изнутри. – Кроме одного, он у нас со сломанной ногой.
– Это наш пилот, – встрял я. – Товарищ Медынцев, пойдёмте, поможем ему.
Сивцев, увидев нас, чуть не прослезился.
– Ребята, думал, всё, хана мне, повесят, – дрожащим голосом признался он. – Спасибо вам!