– Спасибо… Но зачем? И почему не отдали… сыну? У вас есть сын?
– Есть. Но сын ушёл в город, он отрёкся от родового тотема, захотел стать белым человеком, променяв свободу на тесный город с большими каменными домами. Я его за это не виню, так сейчас поступают многие. А амулет повесь на шею, буду за тобой сверху приглядывать. И ещё держи вот это.
Теперь я получил вышитый ярким узором кисет, горловина которого была стянута кожаным шнурком, на ощупь он был наполнен какой-то травой.
– Если захочешь достичь просветления и пообщаться с духами, получив ответы на свои вопросы, пожуй немного этой травы. Но часто это не делай. А теперь мне пора.
Индеец достал из котомки самое настоящее кресало, моток чего-то, похожего на мочало, сел на корточки возле кучи хвороста и принялся высекать искру. С третьего раза от искры «мочало» затлело, а затем из его середины пробилось небольшое пламя, перекинувшееся на сухой хворост.
– Дух огня услышал меня, – довольно проскрипел старик. – Уезжай, никто не должен видеть, как я ухожу к духам.
Я застыл в нерешительности. Похоже, тут наклёвывался конкретный суицид, а мне предлагалось просто отвалить, словно я прохожий, случайно заставший сидящего в кустах по большой нужде. Почему-то именно это сравнение пришло мне в голову.
– Уходи, иначе дух огня может не принять меня!
Этот окрик заставил меня выйти из ступора. Что ж, старик, дело твоё, я в Чипы и Дейлы не записывался.
Я сел в машину, завёл двигатель, кинул взгляд на стрелку уровня бензина – оставалось ещё полбака – и включил первую скорость. В свете фар каменистая земля медленно уплывала под колёса, будто «корд» засасывал её своим днищем. Невольно я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Костёр вздымался к тёмному небу красно-жёлтым столбом, а на его фоне выплясывала одинокая фигурка. Мне даже казалось, что я слышу медитативные песнопения. Затем вдруг ставшая уже совсем маленькой фигурка прыгнула в костёр, подняв сноп искр, и исчезла в огненной стихии. Я вдавил педаль тормоза, выскочил из машины и бегом кинулся к ставшему резко затухать костру. На полпути сообраз ил, что логичнее и быстрее было бы доехать к месту трагедии на автомобиле, но возвращаться не стал.
Через пару минут я стоял возле почти погасшего костра. Ни человеческих останков, ни запаха горелого мяса. На всякий случай поворошил пылающие уголья валявшимся чуть в стороне прутиком. Что же это получается: старик, судя по всему, сиганул сквозь костёр и растворился в пустыне? Другого объяснения этому феномену я просто не видел. Ну и к чему нужно было устраивать такую мистификацию?