Нэш сидел за своим столом в «Цитологии» и следил за картинкой с камер видеонаблюдения вокруг старшей школы Седар-Спрингс, как раз когда заканчивались занятия. На второй день операции его беспокойство из-за того, что он отправил всех пятерых туда собирать новые сведения, только усилилось. Он выискивал на экранах Сабрину, которую не видел весь день, что могло вообще ничего не значить, если учитывать, как беспорядочно камеры были расставлены вокруг школы.
Но Нэш беспокоился. Сегодня утром она вела себя странно, и он не мог понять, что это значит. Дала слабину под давлением? Маловероятно. Казалось, ничто не способно ее сломить.
Может, она поняла, что он солгал ей?
Нет, она никак не могла догадаться, что камеры рядом с ее домом работали превосходно. Сказать ей, что ему нужно настроить их, представлялось единственно возможным объяснением для случайного визита – иначе пришлось бы сказать ей правду, в которой он с трудом мог сознаться даже себе самому.
А правда заключалась в том, что он просто хотел ее увидеть.
Но вместо того, чтобы покинуть ее дом, с облегчением убедившись, что она в безопасности, Нэш чувствовал еще большее беспокойство, чем когда-либо. Сабрина что-то ему недоговаривала. Что-то беспокоило ее больше, чем очевидные события.
То интуитивное ощущение, которое посещало его и раньше, вспыхнуло с новой силой. Какой-то опасный фрагмент мозаики по-прежнему оставался скрытым, выжидая для своего появления момент, когда они будут меньше всего к этому готовы. Чувствовала ли Сабрина то же самое? Может, она именно поэтому вела себя странно?
Он оторвал взгляд от видео с камер и повернулся к ноутбуку. Уинкотт и Гринли оставались в числе подозреваемых, но Гринли был более вероятным кандидатом, потому что был связан с Робертом Карпентером. Патриция отправилась на встречу со стюардессой, которая ранее подтвердила алиби Роберта в ночь убийства Лили. Может, она была его подружкой и соврала ради него, а может, Роберт просто заплатил ей, чтобы она подтвердила, что он был на этом самолете. Патриция хотела выяснить это сама.
Видеозвонок от Карла Плуффэ, руководителя полевого штаба ФБР в Альбукерке, раздавшийся на компьютере, прервал его размышления.