Из всего, что сказал Ливенцев, Коншин, видимо, отметил про себя только одну фразу, потому что спросил, поглядев на него тяжело-пристально:
— А вы почему же так сказали уверенно, что нас с вами в этом бою убьют?
— Э-э, какой вы серьёзный, уж и пошутить с вами нельзя! — сказал Ливенцев, не усмехнувшись при этом.
О том, что ночью, когда они уже стояли на Икве, был сменён Печерским Кюн, Ливенцев не знал: Шангин счёл за лучшее не говорить об этом своим ротным перед ночным делом. Но Ливенцев, как и другие, впрочем, заметил, что старик волнуется, передавая им приказ перейти мост и закрепиться на том берегу.
— Закрепиться, — вот в чём задача, — говорил своим ротным Шангин. — Что, собственно, это значит? Как именно закрепляться?
— Вырыть, конечно, окопы, — постарался помочь ему Ливенцев.
— Окопы вырыть? — и покачал многодумно вправо-влево седой головой Шангин. — Легко сказать: «окопы вырыть», а где именно? В каком расстоянии от моста?.. А вдруг попадём в болото?.. И как расположить роты? Три ли роты выставить в линию, одну оставить в резерве, или две вытянуть, а две в резерв?..
— Разве не дано точных указаний? — снова попытался уяснить дело Ливенцев.
— В этом-то и дело, что нет! В этом и вопрос, господа!.. Мне сказано только: «Действуйте по своему усмотрению». А что я могу усмотреть в темноте? Я — не кошка, а подполковник... А к утру у меня уж всё должно быть закончено: к утру я должен донести в штаб полка, что закрепился.
— А если австрийцы нас пулемётами встретят? — мрачно спросил корнет Закопырин.
— В том-то и дело, что могут пулемётами встретить, — тут же согласился с ним Шангин.
— Когда же нам приказано выступать? — спросил Коншин.
— Сейчас надобно уж начать выступление, — ответил Шангин, и Ливенцев удивлённо сказал, пожав плечами:
— О чём же мы говорим ещё, если сейчас? Сейчас — значит сейчас. И будем двигаться на мост.
— «Чем на́ мост нам идти, поищем лучше броду!» — неожиданно для всех продекламировал Тригуляев, и на этом закончилось обсуждение задачи.
Через четверть часа рота Ливенцева первой подошла к мосту. Ливенцев только предупредил своих людей, чтобы шли не в ногу и как можно тише, на носочках, точно собрались «в чужое поле за горохом»; чтобы не звякали ни котелками, ни сапёрными лопатками; чтобы шли совершенно молча; чтобы не вздумал никто, пользуясь темнотой, закурить самокрутку...
И рота пошла.
Зная, что мост был жиденький, Ливенцев вёл её во взводных колоннах с интервалами, и когда вместе с первым взводом перешёл на тот берег и услышал, как вперебой били перепела в пшенице, то сам удивился удаче.