Однако, когда добрался он до двух лёгких орудий, возле которых Ливенцев, уводя вперёд роту, оставил пять человек, назначив за старшего Кузьму Дьяконова, то остановился.
— Что, а? Орудия?.. Исправные, а?
Дьяконов, застыв на месте, с рукою у козырька, молодцевато гаркнул:
— Так точно, ваше превосходительство, вполне справные!
Он даже при этом поднялся слегка на носки, взволнованный тем, что отвечает самому начальнику дивизии, а Гильчевский заметил ещё и зарядные ящики и тут же соскочил с коня.
— Вот жалость какая, запряжек нет!.. — горевал он, осматривая орудия и ящики, в которых было несколько снарядов. — За малым дело стало, а то бы пустить этот взвод палить по своим же. На же тебе, — удрали на лошадях, мерзавцы!.. Какой роты?
— Тринадцатой роты, ваше превосходительство! — ответил Дьяконов.
— Тринадцатой? Гм... Кто же там командир роты? — обратился Гильчевский к полковнику Протазанову, который по должности начальника штаба всё обязан был помнить, да, впрочем, и действительно обладал хорошей памятью.
Но Дьяконов не вытерпел, чтобы не похвалиться своим ротным:
— Их благородие прапорщик Ливенцев, ваше превосходительство!
— A-а, Ливенцев! — припомнил и Протазанов.
— Ливенцев, а? Это ведь он же отличился и на Икве? — оживлённо спросил Гильчевский.
— Он самый, — сказал Протазанов. — Мы его внесли в список представленных...
— «Представленных», «представленных», позвольте-с! — перебил Гильчевский. — Теперь уж мы его к Георгию должны представить за взятие орудий! «К Георгию четвёртой степени прапорщика Ливенцева...» Запишите теперь же!.. Вот это молодчина так молодчина!.. Верно ведь, а? — обратился он к Дьяконову и другим четверым. — Молодчина ваш ротный, а?
— Так точно, ваше прево-сходи-тельство! — довольно согласно, особенно к концу, выкрикнули все пятеро.
Гильчевский тут же вскочил в седло, поглядел пристально в сторону моста через Пляшевку, откуда ждал своей лёгкой артиллерии, и двинулся со штабом и ординарцами дальше, передёрнув недовольно серыми усами, так как ничего не разглядел на этом берегу, а моста отсюда не было видно.
Между тем вдали, за белостенным небольшим фольварком и молодым дубовым леском около него, слышна была пушечная пальба, хотя и редкая: останавливаясь только затем, чтобы сделать два-три выстрела и этим задержать преследующие их русские полки, не имеющие артиллерии, батареи противника продолжали свой стремительный отход, теряя на пути снаряды из ящиков.
А Кузьма Дьяконов, когда отъехал шагов на сто начальник дивизии, рассудительно говорил своим: