— Ого! Да вы один стоите целой дивизии! — на что Надёжный снисходительно усмехнулся, как человек, давно уже привыкший выслушивать по своему адресу кое-что подобное.
Годами он был явно моложе Гильчевского, — ни одного ещё седого волоса не было в темноватой шевелюре над его мощным квадратным лбом, также и в усах стрелами и в очень коротко, чуть не у самой кожи, подстриженной бородке. Неопределённого цвета глаза его прятались в толстые веки, а когда улыбался он, их не было видно совсем.
— Наслышан о вас и от корпусного командира, и из других источников тоже, — постарался комплиментом на комплимент ответить Надёжный, неожиданно для Гильчевского обнаружив при этом, что у него певучий и не по фигуре высокий голос. — Чудеса творите со своей ополченской дивизией!
— Ну, так уж и чудеса, — нашли чудотворца! — поморщился Гильчевский, добавив: — Вот потому-то, конечно, мне и приказано было форсировать Стырь без мостов: провести дивизию по водам, яко посуху... Насчёт этого хождения по водам неплохо сказал, как известно, один польский еврей-скептик: «Что Исус Христос ходил себе по водам, то отчего же нет? Всё это могло быть, — но же бы там было глем-бо-ко!..» Стырь же имеет тут на моём участке сорок сажен ширины, а глубина, — местами, конечно, — до двух сажен доходит! Вот и не угодно ли вам форсировать такую штуковину без мостов!
— Конечно, без мостов нельзя, кто же против этого будет спорить... В штабе корпуса уверены, что вот-вот прибудут понтоны, — тогда уж вправе будут от нас с вами потребовать...
— На обе дивизии дадут понтоны? — перебил Надёжного Гильчевский и с большой пытливостью постарался разглядеть его глаза.
Но Надёжный только развёл руками, говоря:
— В эти тайны, простите, не посвятили меня.
— Та-ак-с! — протянул Гильчевский. — Значит, вы не настаивали на том, чтобы вам это сказали, а между тем, осмелюсь вам доложить, вопрос этот — самый существенный.
Следуя своим кавказским обычаям, Гильчевский угостил Надёжного всем, что мог отыскать в его походном погребце вестовой Архипушкин.
Не привыкший к тому, чтобы о нём и его дивизии заботилось корпусное начальство, Гильчевский полагал, что для временно прикомандированной к корпусу, притом кадровой, дивизии штаб армии даст всё, что будет необходимо, в избытке, так что, авось что-нибудь переплеснёт и ему, а задача форсировать Стырь и без приказа свыше никак не могла выскочить из его головы. До приезда Надёжного он прикидывал на глаз всякие возможности к тому, чтобы достать необходимый материал для мостов. Всё разбитое дерево прежних мостов, какое медленно плыло по реке, он приказал выловить, и это сделали ночью, но получилось его слишком мало. Бродов не было, островов не было, но топкие болота в обе стороны от реки были большие. По его приказу плетни и решётки делались тут, в лесу, гораздо прилежнее, чем на Слоневке, и если бы на его долю достались понтоны, вопрос о переправе своей дивизии он считал бы решённым. Но на всякий случай приглядывался он и к хатам деревни Копань, много ли в них делового леса, и к деревьям в лесу, вспоминая, как пришлось ему разыскивать на месте всё нужное для переправы на такой реке, как Висла, в полверсты шириною.