Я передалъ ему письмо его жены, приветы Салтановыхъ и ждалъ служебныхъ указанiй.
— Михаилъ Саввичъ вкратце посвятилъ меня въ предстоящую мне работу, самъ, однако, не отдавая себе яснаго въ ней отчёта. Какъ и предупредила меня Ксенiя Павловна, знавшая о моёмъ переводе изъ писемъ мужа, я понялъ, что буду работать подъ руководствомъ Носкова по созданiю более нормальныхъ отношенiй Ставки съ перiодической печатью. Общая мысль добрососедскаго единенiя съ печатью принадлежитъ Алексееву, а ему подсказана отчасти ген. Эвертомъ. Затемъ Пустовойтенко разсказалъ кое-что изъ жизни штаба.
Прежняя Ставка, при Николай Николаевиче и Янушкевиче, только регистрировала событiя; теперешняя, при царе и Алексееве, не только регистрируетъ, но и управляетъ событiями на фронте и отчасти въ стране. Янушкеничъ былъ совсемъ не на месте, и правъ кто-то, окрестившiй его «стратегической невинностью». Разстроенность разныхъ частей армии значительна и вполне известна. Царь очень внимательно относится къ делу; Алексеевъ — человекъ очень прямой, глубоко честный, одарённый необыкновенной памятью. Михаилъ Саввичъ считаетъ его недосягаемо высоким!, для всехъ, не исключая и самого себя. К го доклады царю очень пространны. Новый штабъ хочетъ отдалить себя отъ делъ не военныхъ и стоитъ совершенно въ стороне отъ придворныхъ интригъ; Алексеевъ и Пустовойтенко ничего не добиваются, ведутъ дело честно, не шумятъ, пыль въ глаза никому не пускаютъ, живутъ очень скромно. Собственно штабъ, не по форме, а по существу, составляютъ: Алексеевъ, Пустовойтенко, генералъ-маiоръ Вячеславъ Евcтaфieвичъ Борисовъ и Носковъ. Это — его душа, всё остальное — или исполнители ихъ воли и решенiй или мебель...
Во время такого посвященiя, когда я или молчалъ, или только спрашивалъ, дважды входилъ Алексеевъ, которому я и былъ тутъ же представленъ. Онъ очень просто подалъ руку, но ничего не спросилъ. Тонъ его разговора съ Пустовойтенкомъ дружескiй. Онъ былъ озабоченъ чемъ-то; нужны были какiя-то справки, за которыми онъ самъ и пришёлъ изъ своего кабинета, не желая, по своей манере, безпокоить подчиненнаго. [...]
— Вернувшись къ Носкову, я получилъ отъ него распоряженiе отправиться домой и прiйти къ нему на следующий день, после 2 часовъ дня. Прощаясь, Носковъ показалъ мне следующую телеграмму, посланную сегодня Пустовойтенкомъ генералъ-квартирмейстеру генеральнаго штаба генералу Леонтьеву и главнокомандующимъ фронтами: «Адмиралъ Эбергардтъ проситъ распоряженiя всемъ газетамъ имперiи воспретить писать о появленiи и действiи подводныхъ лодокъ непрiятеля въ Чёрномъ море, кроме данныхъ офицiальныхъ сообщенiй».