Не самая кристальная, прямо скажем, бражка оказалась. Вообще, после пятого литра и французский коньяк не слишком-то полезен… А нам с Тюлькиным ведь с утра на дежурство! Небо Родины защищать! Чертокуличковский гарнизон специализируется на радиоразведке. Поставляет данные частям противовоздушной обороны. У дежурного офицера куча обязанностей по защите неба Родины. Согласно тем обязанностям, офицер весь состоит из глаз и ушей, которые отдыхают по очереди, а пуза у него вовсе нет, и жрать ему не обязательно. И голова у него отсутствует. Ему голову заменяет приказ старшего по званию. А если она есть, то кость, и болеть там нечему. Но с этой истиной мы на следующее утро после верхняковской бражки были готовы поспорить.
С истиной можно поспорить, а с уставом — нет. Поэтому приползаю я на службу, весь приятного защитного цвета, в один тон со своей новёхонькой формой. И собираю все силы, чтобы отрапортовать тому, кого сменяю: «Лейтенант Ордатов на боевое дежурство прибыл и готов защищать небо Родины!». Произношу установленную формулу и шарю глазами — кому я честь-то отдаю? Кому о своей готовности докладываю? Живых в центре управления радиоцентром не наблюдается. Только на командном пульте управления бугрится нечто тёмное…
Старлей Верхняков, которому дежурство предстояло в ночь после наших посиделок с бражкой, сладко спал на командном пульте управления. Приучил себя дрыхнуть по стойке смирно и никакой частью тела не задевать рычажков. Через три процедуры сдачи-приёма дежурства я понял, что старлея Верхнякова поднимала с пульта только троекратно повторённая мантра: «Глядь, небо Родины!». Тогда он, не открывая глаз, садился на пульте, ладонь кидал к виску и отвечал: «Небо Родины в безопасности!». И шёл досыпать домой, опять же с закрытыми глазами. Говорил: сапоги дорогу знают.
Старлеем Верхняков ходил уже десятый год, и перспективы получить ему следующее звание не светило. Подполковник Мандалеев, командир части, лично ненавидел его крупнокалиберной ненавистью. Это светлое чувство было того же масштаба, что «любовь» и «уважение», питаемое всеми офицерами и солдатами гарнизона в совокупности к самому Мандалееву.
Советская армия многонациональна, но иногда случаются перегибы. Подполковник Мандалеев, выходец из глухой татарской деревни, постоянно напоминал нам об ужасах монголо-татарского ига. Потому единственный случай публичного позора Мандалеева напомнил нам Куликовскую битву и был признан справедливым возмездием.
Под Новый год в гарнизоне устроили русскую баню. Подполковник Мандалеев, на словах крупный знаток банного искусства, выкушал бутылку из горла в предбаннике, разоблачился, ополоснул телеса в душевой, тщательно намылил все свои выпуклости душистым мылом — и полез на верхнюю полку в парилке. Эту честь — первый пар — с ним удостоились разделить только несколько человек высшего командного состава. Офицеры помладше толпились в предбаннике, тоскливо ожидая, пока старшим надоест кайф…