– Что ты готовишь на ужин? – спросила я, стараясь разговорить его, и положила альбом на кухонный стол. Он не ответил. Я собрала разбросанные по столу кисточки и со стуком поставила их обратно в банку, а затем влажной тряпкой вытерла начисто стол. Его ноутбук стоял открытым на столе, и я увидела сайт с красными надписями и изображениями игральных костей и карт, а еще символом, который, как я позже узнала, был знаком банды.
Значилась цифра – 3290 долларов.
– Папа? – спросила я. – Что это?
– Ничего, – ответил он, даже не повернувшись.
Я тогда еще не понимала, что это был сайт азартных игр, принадлежащий преступной группировке, но знала, что значит знак минус перед красными цифрами. Я громко вздохнула.
– Папа. Ты говорил, что нельзя так тратить деньги.
– Я знаю, что говорил.
– Ты говорил, что прекратишь.
– Эмика.
Я не услышала предупреждения в его голосе.
– Ты обещал, – настаивала я, уже громче. – Теперь у тебя снова не будет денег. Ты сам говорил…
– Замолчи.
Его слова прозвучали как удар хлыста. Я замерла на месте, слова так и не слетели с губ, и я в шоке смотрела на выражение лица отца. Его взгляд наконец устремился на меня, он лихорадочно светился яростью. Глаза были красными от слез. Я сразу же поняла, что случилось. Только одно могло превратить моего нежного, беззаботного отца в злого и жестокого.
У него были новости от мамы.
Вот уже яростное пламя стало гаснуть в его глазах.
– Я не хотел… – сказал он, качая головой, словно в смущении. – Эми…
Но теперь разозлилась я. Прежде чем папа успел сказать еще что-нибудь, я шагнула вперед, сжав губы.
– Она написала тебе, да? Что она сказала на этот раз? Что скучает по тебе?
– Эмика, – он потянулся к моей руке, но я увернулась и поспешила к себе в комнату. В ушах звенело. Последним, что я увидела, прежде чем захлопнуть дверь, был мой отец, стоящий перед своим полузавершенным творением, одинокий, с поникшими плечами, повернувшийся в моем направлении. А затем я забралась в кровать и начала плакать.
Прошло несколько часов. Тем же вечером дверь приоткрылась на пару сантиметров, и в комнату заглянул отец с тарелкой, полной кусочков пиццы, в руках.
– Можно? – тихо спросил он.
Я сердито смотрела на него из-под одеяла, а он зашел и закрыл за собой дверь. Под глазами у него были темные круги. Впервые я поняла, каким изможденным он выглядел, что он наверняка плохо спал уже многие дни. Он присел на краешек кровати и протянул мне тарелку. Я хотела заупрямиться и продолжать злиться, но желудок заурчал от запаха помидоров и плавленого сыра, и я заставила себя съесть кусочек.