Впрочем, у Будды и его учеников были джаны.
Джаны и были тем пиком, откуда становилась видна открывшаяся мне панорама. Ученики Будды видели то же самое, что я – но глубокие неколебимые абсорбции компенсировали ужас подобных прозрений.
Ах, если бы я мог зависнуть во второй или третьей джане, как раньше… Стать лотосом, погруженным в озеро безграничной любви… Но на эти высоты меня брали туристом, и стандартного монашеского противоядия от инсайтов у меня не было.
Окончательно добил меня большой желтый пакет, пришедший по почте от саядо Ана. Когда его привезли мне на лодку, я сперва обрадовался, решив, что монах даст мне совет, как жить дальше.
Но в пакете оказалась толстенная книга в рисовой оберточной бумаге. К ней прилагалась записка:
Здравствуйте, господин Федор.
Будущее неясно, а смерть неизбежна – помните про это всегда. Надеюсь, что бесстрашно начатая вами сукка-випассана развивается благоприятно. Желаю вам великого мужества на этом непростом пути.
Я уже говорил вам, как полезно практиковать созерцание трупов. Такая возможность есть сегодня не у всех, но переводчик помог мне подобрать весьма близкий аналог в вашей уважаемой культуре.
Иногда говорят – вот труп Ивана. А вот труп Василисы. Но разве это правда? Ивана и Василисы больше нигде нет. Так чьи это тогда трупы, по-вашему?
Практикуйте рьяно, истинно и в светлой памяти.
Я разорвал обертку и увидел толстенный фотоальбом с названием «Братки девяностых на могильных плитах».
Чего тут сказать. Ну спасибо, наставник, спасибо.
Потом я позвонил нашему буддологу, чтобы узнать, что такое «сукка-випассана», хотя уже по одному звучанию все было понятно.
– Это медитация прозрения без джан, – сказал тот. – Позднейшее дополнение к техникам, которым учил Будда. Считается старейшими традициями весьма рискованной и опасной.
Эх, саядо Ан…
Вечером я и правда начал листать присланный монахом альбом. Коренастые пацаны в одинаковых клубных пиджаках глядели из прошлого с каким-то даже, казалось, интересом – ну что там наступило?
Да то же самое, сказал бы я им, все то же самое, пацаны. Человек изумляется жизни, потому что принимает за нее фальшивый коммерческий нарратив: в нулевых жили вот так, в десятых эдак, поколение перемен, поколение других перемен, Ельцин, Шмельцин, айфон, фейсбук, Путин, телеграм, вокзал, почтамт, айфон. Тренды. Шерри-бренды, как выражался Мандельштам.
Но в реальности ведь никаких трендов нет. Они существуют только в свежих твитах стилистически продвинутой моркови. А в реальности – что? Шум в левом ухе, блик на окне, яйцо вот, извиняюсь, чешется. Ну или большая половая губа, если нашему грозному времени это так важно. Мысль про школу, мысль про лето, мысль про платежи. Ноет скула, скоро ужин. И все прошло, уже навсегда прошло.