На нем был синий халат и красные шлепанцы – все как в тот раз. Он принял игру. Оставалось эту игру сделать.
Услышав ее шаги, он обернулся.
Другие очки. Проще, без оправы. И другое, совсем другое лицо. Растерянное. Бледное. Лицо человека, которому хорошо знакомы страдание и ужас.
Он робко улыбнулся – и тогда она, не сбавляя шага, расслабила полотенце и позволила ему развернуться и упасть в траву. Федя протянул к ней бледную худую руку, попытался обнять, но Таня завела ему ногу за икру и легонько толкнула в грудь.
И когда он, смеясь, упал в траву, она – то ли показывая ему крюк, то ли показывая его крюку, то ли просто зеркальным и суровым мидовским жестом – встала прямо над его обращенным к небу лицом и закричала на весь Космос:
– Згыын!
Саядо Ан сидел в полутемной прохладной келье.
Келья была совсем новой, аккуратной и чистой – и пахла свежей краской. Под потолком работал вентилятор, посылая вниз поток воздуха, но саядо Ан не чувствовал ни запаха краски, ни электрического ветра, ни своего тела. Он медленно вышел из четвертой джаны и направил внимание к глазу мудрости.
Было интересно, что сейчас происходит с его русскими учениками. Впрочем, не учениками – они ведь не учились, а просто катались у него на спине, как малые дети, пока не столкнулись с кармической преградой. Преграда была не такой уж и серьезной: если бы они захотели, то смогли бы двигаться дальше сами. Но на уме у них было что-то другое…
Очень поучительный опыт, очень. Вот почему даже сам Будда не может никого отнести в просветление на своих плечах. Если человек не готов, его можно поставить на самую грань победы, и он все равно повернет назад… Sad, как говорят в Америке.
Богатого человека по имени «господин Федор» саядо Ан нашел сразу. Тот был в Европе – и почему-то сидел на крыше дома.
Садяо Ан догадался, что это ресторан. Город назывался «Барселона», и вся высоко вознесенная над ним терраса была снята господином Федором всего для двух посетителей – его самого и спутницы, полной женщины такого же возраста.
Они сидели в самом центре крыши за столом, накрытом для двоих. Остальные столы и диваны были сдвинуты к окружающей крышу проволочной ограде.
Пара уже закончила ужин. Перед ними остались только бокалы с вином и защищенные от ветра свечи.
Спутница господина Федора была одета в неброское темно-синее платье, а из украшений носила только черно-белое ожерелье, похожее на тонкий гибкий шлагбаум, и золотое обручальное кольцо на левом безымянном пальце. Волосы ее были острижены коротко и просто. На лице не было никакой косметики.