Такая простота располагала. Но от этой женщины исходили тревожные и сильные эманации древней магии. Саядо Ан нахмурился и вгляделся в нее пристально.
Нельзя было сказать, что она идет по пути зла. Во всяком случае, в большей степени, чем остальные люди. Но она была непреклонна и холодна – и, когда саядо Ан захотел понять, кому или чему она поклоняется, он на несколько мгновений увидел сидящую у нее на голове красно-желтую ящерицу.
Он вздохнул. Таких ящериц он уже видел. С каждым годом их становилось все больше. К чему, интересно, это приведет?
Женщина что-то объясняла господину Федору. Тот, слушая ее, вдумчиво кивал. Саядо Ан стал следить за их разговором – языка он не понимал, но общее смысловое облако беседы было ему ясно. Они говорили о меблировке семейной спальни в том самом плавучем доме, где саядо Ан гостил когда-то у господина Федора.
– Кресло с задранными ногами точно выкинуть надо. Я об эти каблуки каждый раз цепляюсь, когда в туалет иду. Вообще все это сраное барахло из спальни хорошо бы убрать.
– Ты про искусство? – спросил господин Федор. – Да ты что… В нем же вся изюминка.
– Давай куда-нибудь эту изюминку спрячем. Ну где это видано – в спальне на яхте такую гадость держать.
– Голливудских евреев жалко, – сказал господин Федор. – Они по утрам на деловой лад настраивают. Бодрят. Сразу вспоминаю, куда проснулся… Знаешь, сколько за них Юра предлагал? Он их у меня уже год выпрашивает. А я держусь.
– Тогда это гинекологическое кресло хотя бы выкинь. Такая патриархальная пошлость. А самое главное – актрисулек со стены убери. Которые с сатиром трахаются.
– Знаешь, сколько они стоили?
– Ну так перенеси их в бильярдную, где ты с мужиками эту дрянь нюхаешь. Будете на них смотреть и хуемразно ржать.
– Если перенесу, ты подмышки побреешь?
– Может, еще ноги побрить? А паранджу не хочешь?
Господин Федор покачал головой и вздохнул. У его губ мелькнула горькая складка, но сразу же и пропала. Он вынул из кармана сигару и принялся ее раскуривать.
Женщина встала из-за стола.
– Пока ты дымишь, я на диване посижу, – сказала она.
– Вино возьми.
– Я потом допью.
Женщина пошла к краю крыши – туда, где стояли диваны – и села на один из них. У нее был недовольный вид. Господин Федор отхлебнул вина из бокала, втянул густой дым, и возле его рта опять нарисовалась горькая складка. Он, казалось, о чем-то задумался.
И тут с женщиной на диване стало происходить что-то странное.
Она откинула голову назад и уставилась на господина Федора. В ее глазах появилось что-то сладко-надменное – и вдруг саядо Ану показалось, что по ее лицу забегали десятки мелких ящериц, полностью скрыв его своими желтыми и красными шкурками.