— И как, проверил? — с облегчением рассмеялась Аля.
— Теперь понятно, почему Бумеранг, — произнёс Даниил, и его ладонь вновь легла на трость. — Недурно…
И преподаватель древнейшей магии похромал обратно. Тоня посмотрела на Алю, и та покачала головой.
— Я-то думала, что ты хотела повеселиться, а не повеселить, — саркастично проговорила она. — Но деньги я с тебя всё равно возьму! В тройном размере, как ты и обещала.
— Голышом оставишь, — проворчала Тоня.
— Это ты добровольно себе устроишь! — расхохоталась Аля и махнула рукой. — Иди уж, Серебряная катастрофа! В гримёрке есть фен, просушись. Тебе скоро выступать.
* * *
Сергей приоткрыл глаза, и грудь его выгнулась, а рот приоткрылся в немом крике. На лоб его легла тёплая ладонь.
— Всё хорошо, — проговорила альба. Она присела на его кровать и добавила: — Тебе повезло!
— В чём это? Что я оказался невкусным? — прохрипел Сергей, ощущая ломоту во всём теле. — Такое ощущение, что меня разжевали и выплюнули…
— Примерно так и было, — хмыкнула Надежда. — Ты попал под заклятие для гонщиков. Даниил выяснил, что это древнее заклинание. Вообще-то оно было запрещено, а потом и забыто. Ума не приложу, зачем кому-то нападать на стихийников. Вы ведь такие няхи!
— Жутко это слышать от альбы, — содрогнулся Сергей. Он с трудом сел, в глазах его всё поплыло, и ладони прижались к лицу. — Ох, как хреново!
— Не спеши! — Надя положила руку на его плечо. — Тебе ещё нужно полежать, чтобы моя магия полностью тебя реабилитировала. Почти полностью. Есть кое-что, что мне не исправить…
Сергей вздрогнул, и взгляд его метнулся к альбе.
— Что? — напряжённо уточнил он.
Та отвела взгляд своих чёрно-красных глаз.
— Да всё нормально, — нарочито-весело проговорила она. — Девушкам такое нравится!
Сердце Сергея дрогнуло, а пальцы его нервно заскользили по лицу.
— Говори! Что? — яростно воскликнул он, а взгляд его метнулся к столу. — Дай зеркало!
Не дожидаясь ответа, он нетерпеливо подорвался с кровати, и ноги его подкосились. Сергей отчаянно вцепился в спинку кровати и с трудом подтянулся к столу. Взгляд Надежды выражал сочувствие, и губы её дрогнули, когда прямоугольное зеркало сверкнуло в руках Сергея. Кадык на его шее дёрнулся, а синие глаза расширились. Дрожащими пальцами он провёл по абсолютно белым, как у альбы, волосам.
Рука его опустилась к лицу, и кончики пальцев коснулись длинного шрама, пересекающего всю правую часть его лица до самого подбородка. Губы Сергея сжались в тонкую линию, а щёки побелели, отчего шрам стал ещё заметнее.
— Это конец, — прошептал он. — Я урод!