В трубке было тихо, и я уже подумала, что связь оборвалась, как услышала глубокий вздох.
— Генрих попытается предотвратить возрождение возлюбленной некромага. Ты наверняка знаешь, что некромаги — однолюбы. Чтобы вернуть женщину к жизни, требуется жертва — сила и смерть семи ведьм. Возлюбленная некромага нарушила правила, и, скорее всего, кто-то из инститоров Крамора уничтожил её…
— Она тоже была некромагом? — ахнула я. — А что она натворила?
— Последний отчёт гласил, что женщина пыталась разводить зверунов, — спокойно ответил Олдрик. — Кстати, отчёт написал Ханк. Но после этого инститора перевели на другое дело, а кого назначили, я не смог выяснить… И Генрих взялся за это скользкое дело.
— Так вот, что за срочное дело Комитета, — протянула я. Стало неприятно, что Генрих сказал мне правду. Так хотелось, чтобы он поехал только для того, чтобы помочь мне. Я мрачно усмехнулась: — Ради которого Генрих и приехал в Тремдиш! Инститор не ожидал, что есть ещё один некромаг… А я, дурочка, умолчала об этом.
— Мара, — проговорил Олдрик. — Оставайся на месте! Генрих постарается разделить жертвы, он тянет время, чтобы не дать некромагу провести ритуал возрождения до нашего приезда. Аноли поможет тебе… жди… зо…
В трубке защёлкало, и я прижала сотовый к уху.
— Что? — крикнула я. — Не слышу? Олдрик?
В трубке воцарилась тишина, я посмотрела на экран: сигнала не было. По спине моей побежали мурашки, я с подозрением огляделась. А вдруг в номере есть и другие скрытые камеры? Забава тревожно коснулась моего плеча, но я лишь отмахнулась и поводила сотовым, чтобы поймать связь, но всё было бесполезно.
За дверью раздался шум и заливистый собачий лай. Я недовольно поморщилась: опять шавка той женщины! Скорее всего, кто-то снова наступил на это недоразумение. Лай приближался, и вдруг перешёл в писк, который вырос до визга и вдруг оборвался на самой высокой ноте. До нас донёсся тихий хрип, который тоже вскоре стих. Забава схватила меня за руку, а я замерла, прислушиваясь, но больше не раздавалось ни звука.
Решившись, я осторожно высвободилась из цепких пальчиков русалки и шагнула к двери.
— Мара, — в ужасе прошептала Забава: — Не ходи!
— Я великая и ужасная даймония, — проговорила я себе под нос и, уняв дрожащий подборок, добавила: — Кто не спрятался, я не виновата!
Подошла к двери и несмело прикоснулась к ручке, выдохнула и рывком распахнула её, да тут же отскочила назад, ужаснувшись открывшемуся жуткому виду. Пальцы разжались, сотовый брякнулся на пол. Забава поспешно приблизилась и, ахнув, судорожно вцепилась в мои плечи.