— Не волнуйся, там, где «слюнки текут», подгорелые штучки весьма ценятся.
— Не может такого быть, просто ты стараешься быть милым.
Его бровь взметнулась.
— Я милым быть не умею. И тебе это известно.
— Это точно. — Улыбка тронула ее губы.
— Так попробуй, и сама убедишься.
Ладно, если он издевается над ней и заставляет взять в рот нечто, на вкус напоминающее уголь или содержимое пепельницы, ее месть не заставит себя долго ждать. Она-то придумает что-нибудь похлеще и не менее мучительное.
Дэн казался совершенно довольным.
— Не будь мокрой курицей.
Она вздернула подбородок.
— Я не мокрая курица.
— Рад это слышать. А теперь приступай.
Не переставая чувствовать на себе его взгляд, она взяла карамель в рот. Что-то сладкое, легкое, хрустящее… Она подняла глаза.
— Это чудо!
— Я же тебе говорил!
Он не сводил глаз с ее рта.
— В чем дело?
— Только в одном. — Он наклонился к ней и прошептал: — Ты попробовала… — его язык уже исследовал ее нижнюю губу, — карамель.
Словно горячая жидкость разлилась по ее животу, вызывая в ней голод, мучительный голод. Но он не прильнул к ее губам, не дал ей самого необходимого своими неспешными, вводящими в дрожь поцелуями.
Нет. Он только отпрянул, усмехнулся и прошептал:
— Ты права. Это чудо.
— Дразнишь, — проворчала она.
— Ангел, прежде всего — самое главное. Я обещал научить тебя готовить «слюнки текут».
— То есть горячая карамель — это еще не все?
— Требуется гораздо больше.
Легкая улыбка тронула его губы.
Подавляя в себе приливы желания, Ангел наблюдала, как Дэн сооружает «слюнки текут». Первым делом он тоже попробовал карамель.
— Берем пшеничную лепешку, кладем на нее шоколад, а уже потом — карамель.
— И горячая карамель растапливает шоколад?
— Ты необыкновенно сообразительна.
Пожалуй, Дэн был искренне удивлен, и Кэти рассмеялась.
— А ты в детстве часто ел такие штуки? — спросила она, когда он протянул ей готовое изделие.
— Только тогда, когда у нас оказывалась пара шоколадных плиток и зажигалка.
Какое же разное у них было детство! И тем не менее оба жили словно в невидимой тюрьме. Он-то станет к ней относиться иначе, если узнает, в каких условиях она росла. Когда узнает, мысленно поправилась она.
— Вы разогревали карамель зажигалкой?
Дэн кивнул.
— Но это же очень опасно.
— А как, по-твоему, я дошел до жизни такой?
— Когда не обращал внимания на опасность?
— Ну да.
— Наверное, плохо за тобой присматривали.
— Вообще никак. А чего еще ждать от детского приюта?
— В этой стране система призрения сирот далеко продвинулась за последние годы. Я выяснила…
Она прикусила язык, и веки у нее задрожали. Проницательный взгляд Дэна впился в нее, и было видно, что серьезные вопросы готовы сорваться с его губ.