— У меня по арифметике не очень, — сказала она, надеясь попасть в такт.
— Я помогу, — отозвался Костя.
Еще в углу Костиной комнаты Геля заметила красную лампу и диковинное сооружение.
— Это бачок для проявки, — сказал Костя. — Я фотографирую немного. По-любительски. «Зорким-4».
— Я пойду, — сказала Геля, вдруг осознав, что так тяготит ее уже давно. — Где у вас туалет?
Бабуль говорила, что не надо стесняться задавать такие вопросы, потому что терпеть вредно.
— За сараями, — сказал Костя. — Но ты одна не ходи. В кухне ведро стоит.
— Я на ведро садиться не умею, — сказала Геля.
— Ничего, научишься, — засмеялся Костя грудью, и Геля поняла, откуда у мамы взялся ее новый смех. — У меня отец с матерью в один год умерли, — прибавил Костя. — Привык. И ты привыкнешь.
— Я не хочу привыкать, — крикнула Геля себе под нос, боясь напугать рыб. — И жить тут у вас не хочу. У меня дом был сосновый. И стол как рояль. И рыб отпустите! На свободу!
— Они не могут жить на свободе, — продрожал голосом Костя.
Чтобы не заплакать, Геля выбежала через две двери. За третьей, ведущей на крыльцо, нашарила чей-то таз с тряпкой и наконец присела. Тряпка глушила звук и впитывала жидкость. Геле стало намного симпатичнее. Она поразмышляла, что теперь делать с содержимым таза, ничего не придумала, оставила так и отворила третью дверь.
На крылечной лавке сидел, поджав ноги под себя, человек. Она так сама усаживалась, когда читала.
«Он все слышал!» — холодея, подумала Геля.
Человек ломко вскочил ей навстречу. Высокий, рыжий, в пиджаке на голое тело и галошах на босу ногу.
— Все мелифлютика! — крикнул человек весело шатким голосом.
Геля намеревалась отступить, но таз за дверью остановил ее. Погибель от безумных рук казалась неминуемой, но на крыльцо вдруг вбежали две фигурки. Одна была мала, а другая — малой по колено.
— Аркаша, вали с нашего крыльца! — бесстрашно крикнул маленький побольше.
— Вали! — повторил маленький поменьше. — Флютика!
Рыжий сумасшедший прянул, прыгнул в снег и побежал к воротам, задирая ноги, точно по горячим рассыпанным блинам.
— Ты, что ли, жить будешь у нас на колидоре? — спросил побольше, натужно забасив фальцет первой ступени.
— Колидоле, — отзвучил поменьше.
Наученная Люськой историей с польтами, Геля не стала поправлять.
— Я — Геля, — представилась, чтобы закрыть тему грамматики.
— Геля! — радостно прокричал совсем маленький подвластное ему сочетание звуков.
— Я — Валерка, — солидно сказал старший. — А это Юрка, брат мой.
— Леля и Люля, — подхватил Юрка.
— Меня из-за него теперь все Лелей дразнят, — досадливо сказал Валерка. — Как девчонку.