А остальные зрители… Мои стояли отдельной кучкой. Братья Крумисоны переговаривались, Оспак и Стюрмир выпивали и закусывали от общей бараньей ноги, которую передавали друг другу…
Хускарлы не впечатлились. Смердов и женщин игра огня и смертоносной стали завораживает сама по себе. Воины на фальшивку не купятся.
Во мне вскипела волна возмущения. Пусть Перун и не мой бог, но это же моя свадьба. Это же нас с Зарёй вроде как благословлять должны на совместную счастливую жизнь. И на радость битв в том числе. Что за профанация, мать их всех обратно в бездонную мертвую бабушку!
Колорит – великолепный. Вихрь мелких снежинок в красном пламени завораживает. Но самое-то главное фальшь!
Да ну их всех! Не могу я это терпеть! Я скинул с плеч дареный полоцким княжичем плащ, потянул через голову кольчугу…
А мой Волк уже вертелся у ног, поскуливал и рвался туда, к кострам.
Нательная рубаха полетела в общую кучу. Заря обернулась, приоткрыла удивленно рот.
Но я уже сорвался с места. Оба меча, Вдоводел и подаренная Рюриком Последняя Слеза, пели на бегу, рассекая воздух. Рядом мчался Волк, взвизгивая от нетерпения.
Мы ворвались в круг, будто тут было пусто. Мои мечи отбросили лишнее бестолковое железо, и внутри сразу стало свободно. Клинки запели, сплетаясь и расходясь. Догоняя друг друга, но не соприкасаясь. Снежинки завивались вокруг меня маленькими вихрями, громада Перуна отодвинулась в сторону, зато звезды повисли над самой головой. Я мог бы достать их мечами, если бы захотел…
Еще пара клинков вплелась в мою вязь. О! Эта сталь знала, что такое Танец, и я завопил от радости и восторга.
Мы кружились, не касаясь друг друга, то отталкиваясь, то сближаясь, а наши мечи пели и пели. Как в великую ночь Творения. Как в последний раз…
Всё оборвалось внезапно и без моей на то воли. Ну да, будь моя воля, я танцевал бы так вечно.
Напротив меня стоял Трувор с мечами в опущенных руках. По его раскрасневшемуся торсу струился пот, петляя между буграми мышц.
И мы были не одни. Вот Ольбард Синеус, вот Харра Стрекоза, жадно ловящий ртом морозный воздух, а напротив него – незнакомый мне варяг с двумя мечами, лежащими на плечах, в облаке морозного пара. А вот и мои братья Крумисоны: тоже потные, но с сосульками в бородах. На красных мордах – полное счастье.
Трувор бросил мечи в ножны, шагнул вперед, сгреб меня в охапку. Горячий, как печка. Я и сам, наверное, такой же.
– Ты – истинный варяг, Белый Волк! – воскликнул он, стискивая меня, как медведь – бочку с медом. – Ты, варгов нурман, но Молниерукий любит тебя! Любит! – Он разжал захват, отодвинул меня и долбанул кулаком в грудь: – Варяг! – рявкнул он с такой силой, что мне показалось: пламя костров вздрогнуло. – Перун!!!