Это было тяжко. Как будто две разные личности внутри меня стали друг напротив друга: я, тот, что пришел из будущего, и я, выросший здесь за эти суровые годы. У каждой личности – свои жизненные приоритеты. И каждая была уверена в своей правоте. Иногда верх брала первая. В основном когда речь шла о моральных ценностях. Например: нельзя убивать детей. Но в глобальных решениях обычно доминировала вторая. И я понимал почему. Я хотел встроиться в этот мир. Стать в нем своим. Хотел, чтобы люди, которые мне дороги, считали меня своим. И не просто своим – лучшим. Героем.
Первой личности, к примеру, было наплевать на Замковый остров. Ну, взяли по приколу шведскую крепость. Неплохое приключение вышло. Но теперь-то на фиг она мне сдалась? Сплошные хлопоты.
Вторую же приводило в восторг словосочетание «Ульф-ярл». Она понимала, как это круто, и упивалась этим. Нет, не так. Не упивалась, а радовалась заслуженной победе. И не собиралась никому уступать звание победителя. А если ради этого надо брать на себя множество сложнейших обязательств и решать неразрешимые проблемы… Ну так в этом и смысл славной битвы: сойтись с тем, кто сильнее – и победить. Вот высшее наслаждение воина-викинга. И той, первой, было очень трудно противостоять второй здесь, в мире, где отказавшийся от «правильной» системы приоритетов рано или поздно потеряет все. Имущество, друзей, семью, жизнь.
А ведь был еще третий, тот, который открывал Врата в сияющий мир. Этот вообще ни о чем не думал…
Я открыл глаза.
– …Рагнар собирает поход, – продолжал свою речь Свартхёвди. – На англов.
– Когда? – спросил Стюрмир. Все, кроме монаха и Зари, оживились.
– Ближе к осени. Но… – Медвежонок поднял руку, останавливая общее воодушевление, – нас он не примет. Сам идет. Даже без сыновей. Только своим хирдом. Сказал: старый кабан хочет сам поглядеть, насколько крупные желуди растут на английских дубах. Посмотрит и потом решит, кого мы отправимся стричь первыми – этих или франков. Так что спешить некуда. Этим летом мы вполне можем повеселиться и в Гардарике.
«Есть, есть куда спешить! – закричала моя душа. – Гудрун!»
Но я стиснул ее в кулак и заставил замолчать.
Я – ярл. И жизнь здесь – это не добропорядочное бытие цивилизованного мира. Здесь можно убивать из-за любви. И завоевывать царства. А вот покидать из-за любви строй – нельзя.
Пир удался. Я был щедрым. Мы все были щедрыми. Припасов оставалось навалом. Пива впрок наварено (спасибо Гуннару!) кубометра три.
Столы накрыли внизу, у самой водной кромки. Пригласили всех обитателей острова, даже ограниченных в правах.