* * *
И вот наконец-то! И сам берег, и это подворье я узнал безошибочно, хотя с тех пор прошел не один год, и вырвался отсюда я тоже не зимой, а летом.
Ведя лошадей на поводу, мы взобрались на крутой берег и подошли к воротам.
Здесь уже кипела жизнь: двое мужчин чинили сани, скрюченная старуха стояла рядом и давала им ценные советы. Мужчин я знал. Их звали Первак и Третьяк. Когда-то они планировали подменить мной третьего брата, Вторяка, которому выпал жребий стать гонцом в чертоги Сварога. То бишь быть принесенным в жертву одноименному идолу.
Братья презрели священные законы гостеприимства, коварно меня вырубили и привезли на капище в качестве замены Вторяку.
Тамошний лидер, однако, по непонятным, но крайне приятным для меня причинам, замену отверг, и меня, по-прежнему связанного, выкинули за пределы священного места.
Откуда я и сбежал на «братской» коняшке.
Правда, руки развязать мне не удалось, так что бой с местными женщинами, среди которых была и деловитая бабка, оказался не таким уж легким. Однако я победил. Потом дождался братьев, вернул свое имущество и покинул негостеприимный кров. Не думал, что когда-нибудь сюда вернусь, но вот вернулся.
И, понятное дело, не ради братолюбивых Первака с Третьяком.
О! Нас заметили! Бабка. Охнула и села на снег. Как бы инфаркт не схлопотала.
Тут и братаны обернулись…
Лица персонажей на картине Репина «Не ждали» на порядок проигрывали братанам по уровню эмоциональности. А потом на них проступило то обреченное выражение, которое в народе используют с прилагательным «полный».
Меня они не узнали, но нурманы на пороге, да еще и в отсутствие какой-либо власти, – это что-то вроде локального Апокалипсиса с надругательствами, пытками и мучительной смертью.
Но я не собирался их пытать. Разве что они будут упорствовать в предоставлении информации. Но это вряд ли. Братаны не отличались стойкостью.
– Ты! – Мой указующий перст прицелился в Первака. – Ко мне!
Подошел. На полусогнутых. Эк его колбасит.
– Я тебя не убью, – сообщил я.
Не поверил. Я бы тоже не поверил. Слова – не более.
– Я никого не убью, если ты, смерд, покажешь мне дорогу к Сварогову капищу.
Ну да. Как несложно догадаться, это и есть моя главная цель. Кажется мне, что те изделия желтого металла, которые я видел на идоле и главном служителе его культа, больше подходят мне, свободному ярлу, чем им.
На морде Первака – ужас, смятение и лютое борение чувств. Видно, что Сварога он боится до поноса.
Это ничего. Меня он боится больше. Сварог, он где-то там, а я – вот он. И всякому в здешних землях известно, что по части пыток нурманы – большие искусники.