— Я заварил чай. Не знаю, правда, как ты любишь, — смущенно передернул плечами Ваня.
— Спасибо.
Люся облизала губы и подошла чуть ближе, стараясь игнорировать безумие, происходящее с собственными гормонами. Протянула к предложенной чашке руку — не могла же она ее игнорировать! — и непроизвольно дернулась, когда их пальцы соприкоснулись. Горячий чай выплеснулся прямо на Ивана.
— Господи боже, извини! Я такая безрукая, прости, пожалуйста, — бормотала Люся, озираясь в поисках полотенца. Кляня собственную рукож*пость, на чем свет стоит. — Ты не обжёгся, Вань?
— Нет-нет, все в порядке. Не волнуйся, застирать только надо…
— А, да… Конечно. Ты иди в ванную, а я сейчас полотенце чистое принесу.
Парень кивнул головой и вышел из комнаты. И только тогда Люся поняла, что практически не дышала. Замерла, едва ее рука коснулась его груди. Она просто хотела промокнуть чайные пятна полотенцем, и вот, что из этого вышло! В очередной раз обозвав себя озабоченной идиоткой, женщина все-таки заставила себя отправиться на поиски полотенца, которое обещала гостю.
Выхватила из стопки первое, попавшееся, и распахнула дверь в ванную. Зажмурилась, широко распахнула глаза… И… слетела с катушек.
Она его изнасиловала. Факт.
Это была первая мысль, посетившая Люсину голову после того, как она хоть немного пришла в себя.
Варварство… дикость… кошмар… Да по ней тюрьма плачет! Господи… Стыдно-то как… В глаза смотреть стыдно! Никогда в жизни она не испытывала такого позора. Потому и затаилась, делая вид, что спит…
А Ваня не спал. Он обнимал её… Люсю. Одной рукой прижал ее к своему телу, а второй… едва ощутимо поглаживал грудь. Легонько ее сжимал, рисовал узоры на коже… Задевал камушки сосков, перекатывал их пальцами… Отчего её дыхание сбивалось. И, наверное, этот факт выдавал Люсино притворство…
Она налетела на него прямо в ванной. Прижала к себе, обхватила голову ладонями, впилась в сладкий рот. Скользнула рукой вниз по колючему затылку, к теплой шее, и дальше — по сильной голой спине к подтянутым ягодицам… Она упивалась им… Смаковала… Творила все, что приходило на ум, отбросив прочь всё стеснение. У неё будто бы помутился рассудок. А мир сжался до одной лишь животной потребности. Потребности в нем…
Сейчас Люся даже не могла вспомнить, как оказалась голой. Сама ли она разделась, или Ваня помог…
Сам процесс в памяти не отложился. Зато отчетливо запомнилось её первое откровенное касание, заставившее Ивана зашипеть. И этот звук, какой-то дикий, примитивный… Он вообще лишил её тормозов… Как добрались до спальни — Люся не знала. Опомнилась, уже сидя на парне верхом. Он был большой… везде, особенно там, где это по-настоящему имело значение… Но она справилась — вобрала его в себя, и совершенно потеряла голову. Это была неистовая скачка. Короткий спринт.