— Сложи руки за головой так, чтобы я мог их видеть. Знаешь, когда я убил el viejo[139], ты плакал как escuincle[140], как ребенок, Алекс. Ты плакал у меня на руках — на руках убийцы. Сколько в этом иронии, да?
Мне было только шесть. Если бы я знал, что это Гектор, я не вступил бы в «Мексиканскую кровь».
— Почему ты это сделал, Гектор?
— Мальчик, тебе не понять. Видишь ли, tu Papá думал, что он во всем лучше меня. Я сделал его, правда? Он говорил, что южная часть Фейерфилда отрезана, потому что старшая школа находится в элитном северном районе. Говорил, что в городе нет никаких банд. Я изменил это, Алекс. Отправил своих парней, и теперь весь район принадлежат мне. Они должны были подчиниться или все потерять. Вот поэтому, мои мальчик, я jefe[141].
— Ты сумасшедший.
— Безумец. Гений. Одно и то же. — Гектор толкает меня пистолетом. — Теперь становись на колени. Я думаю, это отличное место для смерти. Прямо здесь, в лесу, как животное. Ты хочешь умереть как животное, Алекс?
— Это ты животное, ублюдок. Ты, по крайней мере, мог бы смотреть мне в глаза, когда будешь убивать меня так же, как моего отца.
Гектор начинает ходить вокруг меня кругами, и у меня наконец появляется шанс. Я хватаю Гектора за руку и валю его на землю. Гектор матерится и быстро встает на ноги, все еще держа пистолет в руке. Пока он не пришел в себя, я пинаю его в бок. Кружась, Гектор бьет меня в висок прикладом. Я падаю на колени и проклинаю тот факт, что я не могу быть неуязвимым.
Мысли о mi Papá и Пако возвращают мне силы, чтобы бороться дальше, несмотря на туман в глазах. Я отлично понимаю, что Гектор старается прицелиться. Я ударяю Гектора по спине и вскакиваю на ноги. Гектор наставляет «глок» прямо мне в грудь.
— Это полиция Арлингтон Хайтс! Бросьте оружие и сложите руки над головой!
Сквозь лес и туман я едва могу видеть красные и синие огни вдалеке. Я поднимаю руки.
— Брось его, Гектор. Игра окончена.
Гектор крепко держит пистолет, целясь мне в грудь.
— Опустите пистолет, — кричит полиция. — Сейчас же!
У Гектора бешеные глаза. Я чувствую исходящую от него ярость. Я знаю, что он собирается сделать это. Es un cabrón[142]. Он собирается спустить курок.
— Ты ошибаешься, Алекс, — говорит он. — Игра только началась.
Дальше все происходит мгновенно. Я уворачиваюсь вправо, когда раздаются выстрелы. Пиу-пиу-пиу. Я падаю назад и понимаю, что ранен. Пуля прожигает мою кожу, будто кто-то полил ее табаско[143]. Затем все погружается в темноту.