— Дела семьи его нисколько не интересуют! Если мы разоримся, то он заметит это только по тому, что ему перестанут приносить в комнату завтрак на золотом подносе! — продолжал Джави, не дождавшись от матери никакой реакции на свои слова.
Деви по-прежнему молчала. Сыну показалось, что она ждет не дождется, когда он наконец уйдет, и он поспешил вон из гостиной, обиженный тем, что никто не хочет понять его чувств.
Как только за ним закрылась дверь, Деви позвала внука:
— Нарендер! Ну-ка спустись ко мне на несколько минут!
— Иду, бабушка! — сейчас же раздался голос в ответ, и Нарендер поспешил вниз.
Он низко поклонился в ритуальном поклоне, будто «снимая прах с ее ног», хотя они уже несколько раз виделись в этот день. После того, как бабушка заболела, внук стал особенно нежен и почтителен к ней — даже в словах, в мелочах, которые, казалось бы, не имели особенного значения. Теперь, когда они виделись не слишком часто — только в выходные да, как теперь, на каникулах, ему очень хотелось окружить ее вниманием и заботой. Он читал ей, подолгу рассказывал о своих товарищах, об учебе, возил ее на прогулки по саду и к морю, проводя с ней больше времени, чем даже тогда, когда был ребенком. Это не только не стесняло его, но даже приносило радость и немного усмиряло боль, возникшую однажды при мысли о том, что она уйдет от него, и с тех пор не покидавшую его.
Деви погладила его склоненную голову, нежно касаясь волнистых волос. Однако когда он посмотрел на нее, то сразу понял, что бабушка чем-то недовольна.
— Скажи, что с тобой происходит, мой мальчик? Почему ты никак не хочешь сделать хоть несколько шагов навстречу собственному отцу? — строго спросила она, не став придумывать никаких вступлений. — Он вышел от тебя расстроенным. Нет, даже несчастным.
— Не думаю, чтобы его счастье и несчастье так уж тесно были со мной связаны, — пожал плечами внук.
— Напрасно! Ты уже достаточно взрослый, чтобы различать и видеть внутренние причины, побуждающие людей поступать тем или иным образом! — бабушка явно не намерена была сегодня шутить. — Ты должен, да, именно должен, подумать о своем отце, Нарендер. Он заслуживает этого.
Внук хотел было скептически ухмыльнуться, но не посмел обидеть ее. Ему совсем не нравился этот разговор, и он предпочел бы жить, привычно конфликтуя с отцом, но не стараясь понять его побудительные мотивы. Но бабушка решила положить этому конец — и это значит, что ему придется задуматься о том, как строить свои отношения с семьей. Все, чего хотела Деви, никогда не вызывало у него обычной юношеской реакции отторжения. Напротив, он привык думать, что если она ставит какой-то вопрос, значит, этот вопрос имеет полное право быть поставленным, и хочет он, Нарендер, или не хочет, но для него же лучше будет ответить на него изменениями в своем поведении и вообще в своем внутреннем мире.