Конечно, если и найдутся охотники пограбить Иван Иваныча, — они постараются сделать это без шума, пойдут на хитрости. А Иван Иваныч полагает, что он и сам не глуп, каждого хитреца — вокруг пальца… или, даже, еще хуже обведет!
Неловко сказать, что поминал при этом циничный Клоп.
IV
При виде троих приятелей, которые ввалились шумно, с улыбкой, суля барыши от больших закупок, производимых обычно без торга, — Иван Клоп искренне им обрадовался и особенно учтиво закивал головой, изогнулся грузным станом, причитая свои обычные приветствия.
Лицо его, полное, лоснящееся, налитое кровью всегда, — теперь совсем побагровело. Нельзя было различить губ, щек, носа: все отливало одним тоном пурпурной крови и в такую минуту становилось особенно понятно: почему прозвали его Клопом.
Не только по страсти к наживе за чужой счет, — купец и видом своим до смешного напоминал толстого, напившегося, круглого клопа, который еле ползет к себе в щель, переполненный кровью после удачной поживы.
— И давненько же не видались! С добрым часочком, милушки мои!.. Што не заглядывали… Али к Сун-Хою, к подлецу, к мошеннику, к китайцу поганому стали ходить?.. Так он же вас купит и продаст, душа нехрещенная!.. Ну, да милости просим, коли вспомнили, заглянули к дружку Иванычу!.. Есть товарец свеженький… И табачок, и водочка Смирновская!.. Милости просим! С ясным утречком вас, с добрым деньком!..
— Здоров, здоров, Иван Иваныч! И тебя с первым апрелем поздравляем! — прервал излияния Клопа Сапега, подойдя вплотную к стойке и усаживаясь на ней боком, для чего пришлось отодвинуть наваленные здесь гвозди, ремни и банку «Кунероля»[9].
— С первым апр… Ах-ха-ха-ха!.. А мне и невдомек: какой денек ныне? Забавный день, милуши мои! Господа честные… У нас, поди, в Рассее ноне как потешаются… морочат друг дружку. Словно бы круглый год еще обману мало! Смехотворный народ у нас в Рассее-матушке!..
— Верно, Клоп… верно, Иван Иваныч!.. Хорошее ты слово сказал. Весь год люди морочат друг друга. Надо бы хоть раз в году и правду сказать. А тут особый день выискали да норовят сверх всяких иных, тайных обманов, — еще явно, грубо поднадуть, насмеяться… Умная ты башка, Иван Клоп!.. И мы так же думали, вот все трое. За тем и к тебе заглянули. Приятно, что ты с нами заодно полагаешь.
Не любил Иван Иваныч, когда его Клопом, да еще в глаза называют. Но тут польстило его самолюбию, что он сошелся в мыслях с тремя умнейшими, самыми влиятельными из искателей поселка.
Еще шире заулыбался он и запричитал еще быстрее.
— Так, так, милуши мои, господа хорошие! Вестимо, глуп народ, как овца; живет без думки, без розуму… Штобы ему хоша разочек душу-то пооблегчить, вот, ровно перед попом на исповеди… И легше б стало. А люди и без нужды врут, потешаются враньем! Глупый, смешной народ. Хоша и то сказать: скушно, иное дело. Отчего не позабавиться?.. Али нет, милуши мои…