Отец коротко представил их друг другу, и вскоре гости уже достали из футляров музыкальные инструменты и принялись натирать смычки канифолью.
— Прежде чем мы обсудим репертуар, — сказал отец, — Фридрих по моей просьбе согласился кое-что сыграть.
Фридрих смущенно улыбнулся. Он встал так, чтобы к гостям была обращена чистая сторона лица, и достал из кармана губную гармонику. Выдул на пробу несколько аккордов. Сердце у него частило. С чего он так волнуется в собственной гостиной?
Он закрыл глаза и заиграл Брамса. Знакомый голос гармоники успокаивал и заставлял забыть обо всем. Фридрих повторил припев, а когда мелодия закончилась, повернулся к слушателям. Он надеялся, что произвел впечатление на Рудольфа, который вскоре будет оценивать его на экзамене.
Но похвалил его Йозеф:
— Чудесно! Даже не похоже на гармонику, скорее на кларнет, а временами на флейту-пикколо.
— Уникальное звучание, — сказал отец, глядя на Рудольфа.
Тот поджал губы.
Отец спросил:
— Тебе не понравилась пьеса?
— Мартин, это не инструмент, а баловство одно, — ответил Рудольф. — К тому же не одобряется правительством. Губная гармошка считается вульгарной.
Отец сразу ощетинился:
— Ну… что ж… — Он нахмурил брови.
Фридрих, кашлянув, поспешил сказать:
— Давайте обсудим репертуар.
Рудольф заговорил первым:
— Я предлагаю сыграть Бетховена или Брукнера. Или, возможно, Баха. Эти композиторы одобрены национал-социалистической партией.
Фридрих поймал изумленный взгляд отца. Оказывается, Рудольф — сторонник Гитлера. Отец этого не знал. А знает ли Рудольф, что Йозеф — еврей?
Йозеф заерзал в кресле:
— Я… Не против сыграть любого из них.
— Значит, решено, — объявил Рудольф и кивнул Йозефу, обшаривая взглядом его лицо. — Мы ведь с вами раньше встречались? Вы играли с Мартином в оркестре или я ошибаюсь?
Йозеф положил альт на колени:
— Вы правы.
— И вы по-прежнему в Берлинском филармоническом?
— Нет, я несколько лет преподавал музыку в университете в Штутгарте. До недавнего времени.
В глазах Рудольфа вспыхнуло узнавание:
— Однако ваша семья из Троссингена. Ваши отец и дядя владеют портновской мастерской. Братья Коган, верно? Хотя недавно мастерскую закрыли в связи с нынешними… веяниями.
— Так и есть, — сказал Йозеф.
Рудольф повернулся к отцу:
— Я не могу играть вместе с евреем.
Отец встал и умоляюще раскинул руки:
— Рудольф, нельзя ли отложить эти чувства на время ради искусства? У нас частный домашний концерт. Йозеф — лучший альтист, какого я знаю. Ты тоже музыкант… Любовь к музыке нас объединяет.
Теперь встал и Рудольф. Он направил на отца смычок и произнес резким тоном: