Он откинулся на подушку, глядя в темноту.
Есть в Берне консерватория? Или хоть что-нибудь такое же чудесное, как жизнь в Троссингене, с отцом, дядей Гюнтером и родными людьми на фабрике?
Внизу, в прихожей, щелкнула дверца часов, и стойкая кукушка прокуковала время. Только голос ее звучал не как обычный радостный щебет, а как предостережение.
На следующее утро Фридрих пошел на работу, измученный тревогой. Ночью он почти не спал.
У самых ворот фабрики его окликнул голос Ансельма:
— Фридрих, постой!
Не до Ансельма сегодня. Фридрих сделал вид, что не слышал.
Через несколько шагов его схватили за руку и развернули.
— Я просил — постой! — сказал Ансельм со злостью, но сразу же улыбнулся. — Помнишь, я обещал сводить тебя на собрание гитлерюгенда? Сегодня вечером как раз будет. Пошли, посмотришь наконец, как там весело. Я за тобой зайду в семь.
Почему Ансельм никак не может оставить его в покое?
Фридрих вырвал руку.
— Я же сказал, мне это неинтересно! — Он старался говорить ровным голосом.
Фридрих прибавил шагу, но Ансельм не отставал:
— Неважно, интересно тебе или нет. Сходишь разок — заинтересуешься. Понимаешь, твоя сестра взяла с моей сестры слово, что я тебя приведу на собрание, ради твоего же блага и ради блага всей твоей семьи. И я ее просьбу выполню. Для твоего отца уже поздно, Фридрих, а для тебя еще нет.
Фридрих остановился как вкопанный. Руки сами собой сжались в кулаки.
— Да, Фридрих. Вчера вечером дядя рассказал отцу про Мартина Шмидта и его еврейского приятеля. Насколько я понял, твоему отцу это даром не пройдет. — Ансельм положил Фридриху руку на плечо. — Но для тебя еще есть надежда. Ну так что, пойдем сегодня? Ради твоего же спасения и во имя Германии.
Фридрих попятился, стряхивая руку Ансельма.
— Сегодня я не могу. У меня намечены другие дела.
— Какие еще дела? Фридрих, что может быть важнее?
— Я… Меня не будет дома!
— А где ты будешь? Ну скажи!
Зачем Ансельм к нему привязался? Хотелось крикнуть, чтобы не лез не в свое дело, но Фридрих понимал, что тот не отстанет.
И он ляпнул:
— Мы в выходные поедем в Берлин — навестить сестру.
Ансельм уставился на него во все глаза:
— Точно?
Потом вдруг ухмыльнулся, как будто что-то сообразил.
Кивнул и потрусил прочь, крикнув через плечо:
— Как скажешь, Фридрих!
Почему Ансельм вдруг отступился? И почему он побежал в город, а не на фабрику?
Когда Фридрих пришел домой с работы, у дверей уже ждали собранные сумки и обе виолончели. Отец ничего не забыл упаковать?
Они пообедали молча и не торопясь. Было еще рано идти к дяде Гюнтеру. Отец мыл посуду, а Фридрих ее вытирал и убирал на место. Руки двигались механически, а мыслями он был далеко.