Он обещал бабушке, что позаботится о Фрэнки. Эта ответственность приросла, будто лишний слой кожи. Только подумаешь, что можно вздохнуть свободней или хоть засмеяться громко, тут же стягивает как тисками. Что бы ни происходило, Майк всегда первым делом просчитывал, что может случиться плохого и, если случится, как защитить Фрэнки.
Майк тихонько прокрался снова в спальню. На соседней койке разметался Мышонок. Он был старше Майка, еще выше ростом и едва умещался на узкой кровати. Майк осторожно обошел его и улегся на свой плоский матрас. В серых предрассветных сумерках он рассматривал трещинки в краске на потолке.
Может, завтра их заберут отсюда в приемную семью. Может, там даже будет пианино. Майк потер лоб. Хоть и больно такое думать, но он обойдется и без пианино, лишь бы люди были приличные и разрешили им с Фрэнки остаться вместе.
С другой стороны, вдруг их с Фрэнки отдадут каким-нибудь злобным гадам?
Всегда может много чего случиться плохого.
В пятницу, в три часа пополудни Пенниуэзер вызвала их к себе.
Майк и Фрэнки сидели и ждали в комнате для посетителей, рядом с кабинетом директрисы. Шторы на окне раздернули, и в комнату лился солнечный свет, от него все казалось веселым и жизнерадостным. Длинный стол со скамьями по бокам. На столе — большая миска с блестящими яблоками и ваза с цветами. Пенниуэзер любила обставить все красиво.
Дверь в кабинет была открыта, и Майк слышал, как директриса говорит по телефону.
— Музыкальные инструменты? Да, у нас есть пианино… Кое-кто из мальчиков умеет… Конечно, я учту… Да, разумеется, можно послушать. Инструмент очень хорошего качества. Нет, никаких возражений. Через неделю, в час дня, и если вам понравится, вы сможете забрать… Да-да, до свидания.
Майк дернулся. Пенниуэзер продает пианино?
Старенькое пианино стояло в столовой, давно расстроенное после того, как мальчишки год за годом колотили по клавишам. Одна педаль сломана, и все-таки на нем еще можно играть. В свои первые дни в приюте Майк, давясь, заглатывал еду и бросался к инструменту. Пенниуэзер быстро положила этому конец. Заявила, что за обедом и так шумно — тарелки бренчат, мальчишки галдят, незачем еще добавлять грохоту.
Майк исхитрился обойти ее запрет. Когда все расходились из столовой, в том числе и директриса, Майк оставался убирать со стола и относить грязную посуду на кухню. И если сделать это быстро, до отбоя оставалось еще полчаса или даже больше. Иногда Фрэнки тоже задерживался, и они играли в четыре руки. Поначалу поварихи на кухне швырялись в них хлебными корками, но потом оценили качество исполнения и уже сами просили что-нибудь сыграть. Хоть пианино в ужасном состоянии, все-таки жаль с ним расставаться. С другой стороны, какая разница, если их все равно отдадут в приемную семью?