Конечно, нашла не сразу, и опять ключи пришлось доставать, потому что его перевели в другую клетку в самой дальней комнате лаборатории. Сашу вымыли. Процедура, о которой он мне не рассказывал, но я однажды видела, как его загоняли в душевую и поливали из шланга, заставляя мыться. Швыряли ему мыло и мочалку. Один держит на прицеле, второй поливает водой. Иногда такие процедуры проводились несколько раз в день, если его уводили в лабораторию. Но обычно вечером. Тогда я впервые видела его раздетым. Пряталась и смотрела во все глаза на сильное тело и на то, к бугрятся железные мышцы, настолько рельефные, как будто он нарисован гениальным художником. Бычья шея, огромный разворот плеч и сильная грудь, мощный торс с выпуклыми кубиками гранитного пресса, узкие бедра и сильные, накачанные ежедневными кроссами ноги. С утра Сашу неизменно забирали из лаборатории куда-то за пределы клиники. Я думаю, там проходили какие-то тренировки на выносливость. Мать проводила свои опыты на всем, на чем могла, исследуя своего подопытного со всех сторон. У него было безумно красивое тело, идеальное с ровной темной шелковистой кожей, и когда по ней стекали струи воды, мне становилось жарко, и я закрывала глаза, тяжело дыша. А потом воспроизводила увиденное в своей маленькой душевой и сходила с ума от дикого томления. Я тогда не умела себя ласкать… всему этому я научусь именно с ним, теряя стыд, когда он просил или требовал сделать что-то для него.
Сейчас на нем были чистые штаны, без привычной мешковатой рубашки, а от темной кожи пахло мылом, и волосы еще не успели высохнуть. Держится за решетку, глядя на меня, стиснув скулы, а потом вдруг это "уходи", и у меня внутри все оборвалось. Дрожащими руками искала ключ на связке, пока не нашла подходящий. Открыла замок и дернула дверь на себя.
— Не уйду. Я обещала прийти и пришла. С тобой хочу быть. Са-а-ша.
Несколько шагов к нему, хватая за плечи.
— Я все знаю… про Маму. Мне жаль… как же мне жаль, любимый. Так жаль. С тобой. Мне надо с тобой сегодня. Очень надо.
Пряча лицо у него на груди и вдыхая аромат его кожи, пробивающийся через запах мыла.
* * *
Лжет она. Умом понимаю, что лжет, потому в глаза ее смотрю… а они такие же. Абсолютно такие же, как у монстра, который несколько часов назад безразлично на изуродованное тело волчицы моей смотрел. Те же и в то же время другие. Боль в них. Не моя отражается, а ее собственная. Вздрогнул, когда в плечи вцепилась, и едва не зашипел, когда кожу в месте касания словно языки пламени лизнули.
Головой качаю, сбрасывая ее ладони с себя и отходя назад. Перед взглядом — как тот ублюдок ее к себе прижимает на моих глазах.