* * *
— О-о, маркиз, неужели вы наконец присоединились к нашему скромному клубу скучающих дворян? — завидев старинного друга, ехидно пропел щеголь в умопомрачительно богатой одежде, и изобразил нечто, отдаленно напоминающее книксен. Несколько молодых людей, определенно пренадлежащих к высшему нобилитету Арра, и окружающих его настоящей толпой, с готовностью засмеялись.
«Ослы».
— Мой принц, — ответил сын кронгерцога, — вы как всегда правы! И склонился почти в шутовском поклоне. Нескольких угодливых смешков удостоился и его театральный номер.
«Свора борлоков».
Принц Арра Рингарр довольно усмехнулся. И совсем без перехода, отбросив велеречивость, спросил:
— У нас тут солидная бутыль лукарского… Поможешь одолеть?
— Как раз горло пересохло, — растянул губы в страдающей улыбке маркиз.
— И как же ты его высушить умудрился? — деланно удивился принц, — эй, кто там… Кубок моему другу! Державшийся наготове паж метнулся к столу и очень быстро кубок, наполненный лучшим вином в Арре, оказался в руках молодого Лостера.
Маркиз поднял бокал, салютуя принцу, и хорошо приложился к нему, после чего чинно утер губы кружевным платком.
— Драл очередную служанку, — невозмутимо ответил он.
Свора одобрительно заулюлюкала.
— Фи, как грубо, герцог! — притворно вознегодовал престолонаследник.
— Она так тоже сказала, — тут же ввернул Лостер.
На этот раз молодые дворяне смеялись долго. Некоторые утирали слезы, повторяя слова родича королевской семьи. Сам родич пытался подсчитать, сколько лет они с принцем вот таким образом играют на публику.
«Вечность. Целая вечность» — подумалось ему.
Оба отпрыска королевских родов родились в один и тот же год. Они вместе носились по дворцу, за ними приглядывали одни и те же няни, они устраивали совместные шалости и отвечали за них так же сообща. Достигнув подросткового возраста, они являлись буквально братьями, что очень нравилось королю и его верному герцогу. Один всегда знал, что делает другой, и наоборот.
Но когда подошел возраст, в котором мальчишки начинают смотреть на девочек несколько иначе, их расхождение все же обозначилось. Принц был открыт в своих устремлениях, и вел себя настолько просто, насколько это позволялось его родителем. Он говорил, что думал, и всегда был более жизнерадостным, нежели сын герцога. Тот наоборот, все больше замыкался в себе, больше тая про себя, чем показывая снаружи. Началось это после того, как старший Лостер популярно разъяснил своему отпрыску, почему в королевстве Арр не может быть двух престолонаследников. Будущий кронгерцог проплакал всю ночь, и наутро это был уже совсем другой мальчик.