Чесал языком Радислав так хорошо, что Вячеслав на ухо командиру высказал сомнение по поводу излишней доверчивости рассказчика к незнакомым людям в такие времена и при таком его положении. Это, конечно, если принять за истину, что они попали именно туда и в то время, про которое рассказывал отрок. В ответ на это Иван также тихо ему ответил, что за болтливый язык тому еще от отца попадет, когда тот очнется. С другой стороны, Радислав не сказал ничего такого, чего не могли бы знать соседи переяславцев. А на особого хитреца, заманивающего незнакомцев в ловушку, паренек явно не был похож.
Вышло немного не так. Когда больной охотник понемногу стал подниматься, а это случилось на третий день, то первым делом он попросил сына сопроводить его в кусты, а оттуда уже донесся приглушенный гневный шепот и звук затрещины. Вячеслав с Иваном с улыбкой переглянулись, но вышедший из кустов отец Радислава первым делом, пошатываясь, поклонился и представился. Речь его была еще непонятней, чем у сына, но основное можно было разобрать, тем более что за пару дней к некоторым языковым особенностям местного говора они уже привыкли.
— Здраве будьте, добрые люди. Кличут меня Антипом, охотник я, сын кузнеца нашего, Любима. Благодарствую за то, что спасли жизнь мою и кровиночки моей. Благослови вас Бог! И… прощения прошу за отрока сего… Не отблагодарил он вас за спасение… — Антип бросил косой взгляд на Радислава. — И не отдарился за подарок ваш. Не побрезгуйте в свой час отведать гостеприимства нашего…
— Ты садись, садись, Антип, — кинулся Вячеслав к нему. — Нельзя тебе еще головой-то так мотать.
— Спаси тебя Бог, лекарь, не ведаю твоего имени. Что понял я в беспамятстве, за то и повинился, но имен ваших не расслышал.
— Вот наш командир… э-э-э… воевода, скажем так. — Вячеслав неудачно попытался перевести на старославянский язык статус «лесного капитана». — Иван Михалыч зовут его, а мы коротко называем Михалычем или егерем.
Иван слегка наклонил голову, не пытаясь оспорить ни своего нового положения, ни попытки Вячеслава говорить от имени всех. Далее Вовкин отец представился сам, а также назвал Николая, ковыряющегося в отдалении, и ребят, отиравшихся около него.
— Невместно мне спрашивать у спасителей своих, откель вы, но Радька нашептал мне, что братья вы нам по вере. Да и сам я просил вас ужо гостеприимство мое принять… Но вида вы зело странного, и спросов тьма будет у общины нашей.
— Не изволь беспокоиться, Антип, — перебил его Иван, беря разговор в свои руки. — Что можем, то расскажем, а о чем умолчим, о том не обессудь. Откель мы? Хм… Издалека, не поверишь… Вовка, подь сюда. Вот ответь на вопрос, откуда мы все, что нас объединяет? Так, чтобы одним словом объяснить, мне самому интересно. А тебе будет проще понять, Антип, если дите об этом скажет…