Ага, а негры лучше всех поют блюз. Особенно, когда собирают хлопок на плантациях. Дело известное.
Вспоминая тот разговор, я рассеянно изучала фигуру Их Высочества, стоявшего спиной ко мне. Не то чтобы я не изучила её раньше… но ведь никогда не лишнее проверить, всё ли на месте? С фигурой по-прежнему было хорошо… даже очень хорошо… почувствовав, что мысли приобретают нежелательный оборот, я поспешно отвела глаза, скользнула взглядом по стенам, посмотрела на люстру-клетку и обомлела: светящееся марево сложилось в абсолютно отчётливую фигуру — сжатый кулак с оттопыренным средним пальцем, обращённый, без сомнения, к спине Кайлеана.
Вот тебе и милые малыши!
Я с вытаращенными глазами беззвучно замахала на безумцев рукой. Кем бы они ни были, мне не хотелось, чтобы их развеяли пеплом по ветру.
— Данимира Андреевна, что-нибудь желаете к кофе? — спросил Кайлеан издалека, стоя перед шкафчиком.
— Да, пожалуй… — с капризной ленцой произнесла я, продолжая махать и таращить глаза. — Что-нибудь такое… с местным колоритом, если можно…
Просьба задержала Их Высочество на несколько лишних секунд, во время которых предосудительная фигура успела трансформироваться в стилизованное сердце, метнуться в мою сторону, трижды просемафорить, увеличивая и уменьшая свои размеры, и распасться, прежде чем Кайлеан смог что-либо заметить.
Когда он повернулся, мелкое хулиганьё как ни в чём не бывало зависало в воздухе, изображая ещё более глубокий коматоз.
Я перевела дух. Почему-то вспомнилось выражение «заводить шашни». Сейчас, конечно, случились не полноценные шашни за спиной кое-кого, но нечто шашнеобразное — безусловно.
— Что? — спросил подошедший Кайлеан, испытующе глядя. Иногда его чуткость к изменениям в моём настроении просто пугала.
— Ничего, — сказала я, отвечая чрезвычайно правдивым взглядом, и поспешно воскликнула: — Ой, какая прелесть!
На возникшем передо мной блюде раскинулось озеро тёмно-красного крема, на котором были проведены борозды, символизирующие волны. По поверхности озера были раскиданы белоснежные цветы, напоминавшие лотос обилием остроконечных лепестков, собранных в изящную чашечку.
— Отламываете лепесток, зачерпываете им крем, всё вместе кладёте в рот.
Я поступила так, как советовал Кайлеан, и зажмурилась от удовольствия. Лепестки хрустели, крем таял во рту.
— М-м-м-м… А что это?
— Это окка, растение такое, в горных ущельях растёт. Цветы долгое время выдерживаются в особом сиропе, чтобы сохранилась форма. Крем готовится из перетёртой сердцевины молодых стволов. Окка вроде кактуса, вся покрыта длинными прочными иглами, загнутыми на конце как рыболовные крючки, так что деликатес достаётся непросто.