Ушёл он как и в прошлый раз — по-чеширски, последними растаяли в воздухе чёрные глаза. Едва он исчез, мы с Кайлеаном расцепились и установили между собой приличествующее расстояние.
— Что такого в этом месте за спиной? — спросила я, чтобы сгладить момент.
— Там слепая зона, — ответил Кайлеан. — Скоро поймёте.
Он взялся за спинку ближайшего стула и установил его перед собой.
Только сейчас я обратила внимание, что библиотечники продолжали оставаться в том же положении, в каком их застал щелчок Кайлеана. Они не то чтобы полностью остолбенели, но их взгляды — слегка остекленевшие — были как-то чересчур преданно устремлены на младшего принца. Только Ариэль Аттиус, похоже, не совсем поддался кайлеановскому влиянию и, что-то яростно шепча, беспрестанно стряхивал с себя нечто воображаемое.
— Мастер Аттиус, — позвал Кайлеан, — идите сюда.
Хранитель зажмурился, потряс головой и подошёл неровной походкой. Кайлеан несколько раз провёл рукой, как бы снимая с него невидимые путы.
— Простите за задержку, — сказал он хранителю, закончив процедуру. — Меня отвлекли.
Взгляд Ариэля Аттиуса обрёл прежнюю остроту.
— Давно пора научиться делать два дела одновременно, — сказал старый эльф, нервно поправляя воротник и манжеты.
— Здесь был Хим, — пояснил Кайлеан.
Мастер умерил негодование:
— Тогда понятно. Его Высочество может заморочить голову любому. Любопытствует, небось?
— Есть немного. — Кайлеан оглядел застывшие фигуры. — Дело Мортена так и не нашлось?
— Пока нет. Но мы ещё не всё перетряхнули. Возможно, поиски затянутся, если дело случайно переставили в другой раздел.
— Не надо больше искать, это бесполезно. Лучше вызовите сюда всех, кто числится в штате. Но не говорите зачем, и меня не упоминайте. Придумайте что-нибудь невинное, что оправдает срочность. Нападение этой, как её… колорадской буквожорки, например.
Мы с Ариэлем Аттиусом синхронно вздрогнули и обмахнулись охранным жестом.
— Невинное?! — возмутился хранитель. — Буквожорка в Карагиллейновской библиотеке?.. Да никогда такому не бывать — мы каждые три месяца проводим жёсткую профилактику! Раз в квартал специально обученный человек — босиком, в белой одежде, с заговорённой булавкой на груди и со свечой в руке, обходит всю библиотеку, громко читая вслух «Илиаду» или «Одиссею» задом наперёд. Буквожорки, словоблудки, графомоль — дохнут все.
— Можно сказать, что архивное дело взбесилось, — выдвинула я свою версию вызова, — от вопиющей недостоверности хранимой информации. Терпело, терпело, а потом — щёлк! — и сбежало. Может, покусало кого… теперь таится в недрах, сопит, униженное и оскорблённое.