«Олейса, девочка моя! Держись!» Ему вторила мольба Лироля. «Олейса! Пожалуйста! Не теряй сознания!»
Тихим эхом донесся приказ Бейлиара: «Чего стоите как столбы! Несите спирт и нюхательные растворы!»
Несколько недолгих секунд я балансировала на грани обморока, то приходя в себя, то снова отключаясь.
Обрывочно воспринимала суету вокруг, очередные вопли своих королей и действия слуг… Меня куда-то несли, встряхивали, что-то тыкали в нос и вливали в горло…
Казалось, еще немного и мне помогут… Но все вокруг заволокло мглой, и я отключилась.
Тьма вокруг казалась липкой, как расплавленная резина и такой же тягучей. Она колыхалась, как будто я барахталась внутри черной жидкости, но не мешала дышать, не заливалась в уши и в рот.
Откуда-то издалека послышался низкий, приятный мужской голос.
«Олейса… хорошо, что наши гены проявились и в вашем мире… создали индиго… а теперь послушай. Ты не должна позволить велфам и лемам развязать войну. Мои сыновья предали друг друга, решили захватить власть, подослали ниссов. Помни, что ты можешь и поссорить и объединить королевские дома. Не будь пешкой в этой войне, будь ферзем…Олейса… Олейса… Договор! Ищи договор! И тогда они поверят!»
Голос удалялся. Незнакомец в темноте говорил что-то еще, но я уже почти не слышала его. Зато по ушам ударил дикий вопль Тала, а после – и отчаянный крик Лироля. Меня встряхнули – раз, два, три и в голове резко прояснилось.
Я открыла глаза и обнаружила, что все еще нахожусь в замке лемов. Вот только по роскошному дворцу словно ураган прошелся.
Стекла выбило напрочь, и оконные проемы походили на разинутые пасти животных, с мелкими, щербатыми зубами. Стеклянное крошево бриллиантовой россыпью сверкало повсюду. Слуги уже собирали его с помощью устройств, похожих на пылесосы. Часть пейзажей на потолке осыпалась кусками цветного камня. И стало ясно, что это и не картины вовсе – мозаика, собранная из самоцветов удивительной чистоты и красоты.
Мебель превратилась в мусорные кучки, из которых во все стороны торчали деревянные обломки и висели обрывки ткани. Крошево из печенья, кусочки фруктов и слоеного теста завалили осколки стола и напоминали чудной натюрморт на тему апокалипсиса.
В лицо пахнуло чем-то ядреным, вроде нашатырного спирта или чего-то похожего. И сразу после этого ветерок из окна пронес мимо несколько запахов, казалось бы, совершенно не сочетающихся друг с другом.
Удушливый запах гари защекотал горло, захотелось закашляться, но его тут же сменил огурцово-свежий – за окнами четыре белокожих лема вовсю отстригали обожженную листву. Веткам чудо-дерева, как ни странно было хоть бы хны – ни одна даже не подгорела.