К сожалению, все закончилось не слишком хорошо. Тридцатисемифутовая громадина Фурухьельма вела себя совершенно незнакомым для Эдвина образом, будучи трансатлантическим лайнером, по сравнению с привычным шверботом. Она крутилась, вертелась и прыгала, и у Эдвина случился приступ морской болезни.
После того как мальчишку вырвало на палубу во второй раз, его высадили на остров Уфердсён, дав ему особое задание собрать как можно больше грибов, ягод и всего иного съедобного, чтобы снизить расходы на содержание лагеря. Забрать Эдвина планировали по пути домой.
— И это несмотря на тамошние привидения? — вздохнула Анника. — Да, с тобой поступили не лучшим образом.
— Уж точно, — согласился Эдвин. — Хотя Фурухьельм довольно строг с нами.
— Расскажи об этом, — попросила Анника Карлссон. «В худшем случае я смогу составить еще одно заявление».
* * *
Заведующий лагерем не слишком нравился Эдвину по трем причинам.
Во-первых, если верить тому, о чем шептались его товарищи после отбоя, прежде чем засыпали, Фурухьельм имел невероятно много денег, о чем свидетельствовала и собственная яхта. И, по словам одного из старших друзей Эдвина, богатство Фурухьельм получил от деда, старого нациста, который отнял тысячи золотых зубов у бедных евреев, убитых во время Второй мировой войны.
— Но откуда знает об этом твой товарищ? — спросила Анника Карлссон. — Звучит очень странно, на мой взгляд, Эдвин.
— От своего отца, — ответил Эдвин, кивнув уверенно. — Он работает в «Свенска Дагбладет», поэтому я думаю, все чистая правда. Мой папа говорит, это единственная шведская газета, которой можно доверять. Другие издания постоянно массу всего придумывают.
— А мне все равно это кажется ложью, — возразила Анника. — Подумай сам, Эдвин. Какой отец пошлет своего ребенка в такое место? Под начало такого заведующего? Ты еще о чем-то хотел рассказать? — добавила она.
Во-вторых, Эрика беспокоило странное поведение Фурухьельма, и, в-третьих, тот говорил необычные вещи.
— Не мог бы ты привести несколько примеров? — попросила Анника Карлссон.
— Он ужасно, ужасно строгий, — сказал Эдвин.
— Приведи пример, — повторила Анника.
После вечернего кофе с булочкой, когда все стояли под теплым душем и смывали с себя соленую воду, прежде чем лечь в постель, Фурухьельм обычно ходил среди Эдвина и его товарищей и стегал их по ягодицам мокрым махровым полотенцем, чтобы они не тратили слишком много теплой воды.
— Он, вероятно, беспокоится об окружающей среде, — предположила Анника. «Или ему нравится стегать по попкам маленьких мальчиков».