По сравнению со следующими допросами первый носил более импровизированный характер. Дознаватель перескакивал с одной темы на другую, затрагивал то один, то другой пункт еще несформулированного обвинения, добавляя рассуждения и вопросы общего характера.
— Да, вот о чем хотел спросить, прежде чем мы начнем разговор. — Бекстрём вздохнул и почесал голову. — Как ты хочешь, чтобы к тебе обращались. Должен ли я называть тебя Джонсоном, заведующим отделом министерства или достаточно будет Даниэля?
— А как предпочитаешь ты сам?
— Даниэль, если это тебя устроит. Так мы, по крайней мере, сэкономим время.
— Я не возражаю.
— Хорошо, — сказал Бекстрём. — Ага, Даниэль, меня интересует одно дело. Когда ты вынес свою жену из развалин дома, на ней была синяя ночная рубашка.
— Да, все так.
— Что произошло с ней потом?
— Извини?
— Дело в том, что она упоминается в материалах допросов, которые наши таиландские коллеги провели с людьми, находившимися на месте и помогавшими тебе, но потом она, похоже, куда-то исчезла. Ее нет в наших списках вещей твоей жены.
— Но здесь ведь нечему удивляться, — пожал плечами Даниэль.
— Ты можешь рассказать об этом? — спросил Бекстрём.
— Да, — сказал Даниэль. — Прежде чем отвезти Джейди в Пхукет, в место, где проводилась идентификация, мы завернули ее тело в простыню из отеля. Их персонал помогал мне делать это. Тогда я снял с нее ночную рубашку. Она ведь была вся в крови.
— Я понимаю, — кивнул Бекстрём.
— Потом я отдал ее персоналу.
— Тебе известно, что они сделали с ней?
— Я полагаю, выбросили. Кто захочет сохранить окровавленную ночную рубашку.
— Точно, — согласился Бекстрём. — Я понимаю, о чем ты говоришь.
— Отлично, — сказал Даниэль Джонсон. — Но ты и представить не можешь, как я чувствовал себя тогда.
— Самой собой, — согласился Бекстрём. — Но я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. Меня, однако, интересует еще и другое дело.
— Да?
— После смерти жены ты же получил целую кучу денег. Двадцать пять миллионов шведских крон по трем страховкам, если я правильно посчитал.
— Да, все сходится.
— Насколько я понимаю, ты купил квартиру на часть этой суммы.
— Да, все правильно. Ту, куда твои коллеги заявились сегодня утром.
— И как дорого она тебе обошлась?
— В четыре миллиона. Если бы не случившаяся трагедия, мы пробыли бы в Бангкоке по крайней мере еще год. Но я ушел на больничный, и меня отправили домой в Стокгольм. А нашу старую квартиру мы продали, когда уезжали. Мне же нужно было где-то жить.
— Да, естественно, — согласился Бекстрём. — Это ведь всем необходимо, и здесь нет ничего странного.