Черт, казалось, напрочь забыл о распре и заговорил так, словно находился в веке девятнадцатом. Это с ним случалось, когда он волновался: путал времена.
Вера Сергеевна бегом рванулась из комнаты.
— Варфоломей, ты скажи? — ласково продолжил Амадей. — Ты ж неплохо держался! И машина тебя не напутала, и Москва в ужас не привела. Ну, шкаф, правда, э-э-э… не лучшая моя покупка и на гроб похож, но в Аду еще не такую уродливую мебель можно встретить.
Варфоломей схватился за нос.
— А! — Амадей хлопнул себя по лбу. — Тебе же не сказали ничего!
Вера Сергеевна вернулась со стаканом и маленьким пузырьком. Комнату наполнил успокаивающий дух валерьянки.
Варфоломей машинально выпил и закашлялся. В стакане содержался чистейший медицинский спирт. Но для чертей это — как минеральная вода. Чтобы опьянеть, нужно нечто посильнее.
Амадей уселся на диван, закинув ногу на ногу.
— Полегче? Отпустило? Садись.
Он похлопал ладонью рядом с собой.
На негнущихся ногах Варфоломей подошел и почти рухнул на сиденье, откинулся на подушки.
— Рассказываю, — произнес Амадей. — А вы, Вера Сергеевна, пока что-нибудь нам поесть сообразите. Уф…
Черт глубоко вздохнул и проникновенно, хотя и с некоторой долей пафоса, начал:
— Варфоломей, тебя здорово накололи, обули, обмишурили, даже, я бы сказал глубже, обжулили… Ты думал, что переход в другой мир — это так… игра? Ан нет. Мир очень консервативен, у него есть любимые формы, которые он принимает. Так что ты еще легко отделался. И нос у тебя ничего такой… — Он критично осмотрел Варфоломея. — Я бы сказал: профиль греческий. Благородный.
Варфоломей мотнул головой.
Амадей продолжил:
— Короче, миров великое множество. И только представь, какая была бы петрушка, если бы кто ни попадя шнырял из одного мира в другой? Такие катастрофы бы начались!
Черт замолчал, уперся кулаком в лоб и задумался. Варфоломей не торопил, он просто старался ровно дышать. Амадей отмер и продолжил как ни в чем не бывало:
— Поэтому каждый мир себя защищает и не пропускает, так сказать, чуждые формы жизни. Ну, те, которые отличаются от живущих в нем. Хорошо, что слиамы только в одном мире обитают. Это такие черви с большими… А, неважно.
— Формы жизни? — тупо переспросил Варфоломей.
— Ага… Ты себе сито представляешь? Ну, или фильтр? Когда происходит переход из одного мира в другой, мы как бы проходим через фильтр. И если ты не соответствуешь, тебя сомнет мироздание. Некоторые прибывают сюда в виде разрозненного набора атомов и частичек. Думаешь, откуда берется пыль? В том числе это остатки некоторых неудачников, которые сюда лезут. Особо опасных монстров, конечно, зарубает сразу. Зато человекоподобным демонам везет: ходят без всякого напряжения и дискомфорта. К счастью, — черт назидательно поднял палец, — мы — существа пластичные.