— Да, ладно тебе, Том. Тебе известно, что сегодня вечером речь пойдет о хорошей
пище и почитании моей матери. Никак вопросов о футболе, — мой голос был
напряженным, моя отработанная улыбка была дерзкой и приторной — одна из тех, что я
использовал на пресс-конференциях после крупных поражений. Кто, к чертовой матери,
пригласил его на открытие?
— Помнится, что ты нянчился с ним во время предсезонной игры на прошлой неделе
против Detroit. Обострилась твоя старая травма связок еще со времен колледжа? —
продолжал он, не обращая внимания на мою вежливую просьбу. Том Фелпс никогда не
переставал задавать жесткие прямые вопросы, и не имело значение, насколько они были
неуместны или неприемлемы, ни один спортсмен в здравом уме никогда не ответил бы на
них правдиво.
12
Я думал, что был аккуратен, все тщательно продумал по части обеспечения на все
сто процентов. Не единожды во время игры я размахивал мячом или делал передачу
вместо того, чтобы бежать, уворачиваться или отдавать пас, принуждая оборону the
Detroit привыкнуть к моему стилю игры. Единственное, что было хуже травмы, это была
пресса или же разрешение задавать вопрос о том, испытываю я боль или нет. Я не мог
позволить себе много анализировать и оказывать излишнее давление. Не тогда, когда я
хотел выиграть.
А я хотел выиграть, помимо моего желания провести с мамой хотя бы один день, это
было единственным, чего я хотел с тех пор, как смотрел на то, как отец держит награду
Винса Ломбарди.
— Логан, ты намеренно игнорируешь мой вопрос или ты ослеплен этими огнями?
— спросил Том, подталкивая диктофон ближе к моему лицу. — И еще, как...
— Как думаешь, чтобы сказала бы твоя мать, если бы была здесь, Логан? — прервал
его обозреватель колонки о еде в the Colorado Post.
Облегчение разлилось внутри после того как его прервали, но теперь меня охватила
горечь.
— Думаю, что она предложила бы мне насладиться сегодняшним вечером, съесть
десерт, даже если на завтра я прибавлю в весе. А еще держаться подальше от кухни и
оставить готовку профессионалам, — я усмехнулся, вспомнив, как мама гоняла меня
подальше деревянной ложкой каждый раз, когда я таскал что-то из того, что было на
плите.
Кухня всегда была ее царством, так же как ревущая толпа и свежая зелень на поле
была для нас с отцом. Что-то, что она бы оценила в Гвен. В маме был тот же огонь, та же
страсть, которые она отдавала своей семье и готовке. Оглядываясь назад, я вижу себя
наблюдающим за тем, как рак забирает ее энергию, ее желание доставить удовольствие