И немец ушел, оставив Рагозина качать головой и приговаривать:
— Господи, больной, совсем больной! Что, у нас своих сумасшедших не хватает, раз начали уже из-за границы завозить?
С самого момента своего прибытия в Россию Гартмут ожидал приглашения на аудиенцию с императрицей. Но проходили недели и месяцы, а его все не звали. Он не осмеливался спросить о ней у Ольденбургского, и оставалось только томиться в муках. И вскоре он дождался — его пригласила к себе великая княгиня Милица Николаевна, черногорская княжна, супруга дяди императора, великого князя Петра Николаевича. В гостиной великокняжеского дворца на Английской набережной Гартмут увидел красивую темноволосую женщину в простом белом платье. Она любезно улыбнулась ему и неожиданно заговорила по-персидски. Пораженный, он ответил, чувствуя на себе неприятно-пристальный взгляд черных глаз великой княгини.
Столь же странной и неприятной была ее манера говорить. Милица Николаевна имела привычку внезапно перескакивать с одной темы на другую и задавать откровенные вопросы. После нескольких минут беседы она неожиданно спросила со смешком:
— Скажите, а духов женских болезней вы видите?
Поняв, что она хочет его смутить, Шоске прямо ответил:
— Да, разумеется. Ведь это такие же болезнетворные духи, как и все остальные.
— А. на что же они похожи?
— Они бывают разными, ваше высочество, но всех их объединяет одно — чрезвычайное и самое отвратительное безобразие.
Ее черные глаза широко раскрылись:
— И вы их видите?
— Да, ваше высочество.
Она восхищенно покачала головой.
— Вы исключительный человек.
Все время их беседы он ждал, что она перейдет к делу, скажет, зачем он ей понадобился. А может, он понадобился императрице и это и есть долгожданный вызов? Надежда безумными волнами плескалась в его груди. Но Милица Николаевна говорила все не о том, с живым и жадным любопытством расспрашивала его о духах, какие формы они принимают. В какой-то момент откинулась в кресле, как будто насытившись, а он сразу почувствовал себя уставшим.
— А здесь? — спросила она, лениво поведя вокруг рукой. — Есть ли здесь кто-нибудь сейчас?
— Нет, — ответил он, мельком оглядев гостиную.
— Вы исключительный человек, — медленно повторила она, и ему почудилась в ее словах насмешка. Из-под прикрытых век она рассматривала его. — Я хочу пригласить вас, — произнесла она внезапно, словно решившись. — У вас необычайные способности. Приходите. Приходите завтра же. У меня собираются люди. Соратники. Посвященные. Мы вызываем духов. О, у нас бывает интересно. — Она вдруг тоненько хихикнула.