В квартиру Марии она вошла опять с прежним ощущением, что идет к Медведеву. И Медведев появился в ее воображении. Он сидел в углу большой комнаты возле книжных полок, наклонив свой бодливый лоб и не замечая окружающих. Мария в его угол не глядела, девочка подошла, только чтобы поднять закатившийся мяч. Задумчивость Олега Николаевича была состоянием человека перед битвой, которая решит его жизнь.
Ольга Николаевна пообедала вместе с Марией и Любой. Люба вела с ней глубокомысленные разговоры. Мария слушала их речи полусидя, опираясь спиной о подушку и поставив себе тарелку на покрытые одеялом и газетой колени.
— Где бывает старый гриппозный вирус, когда появляется новый?.. Что такое антимиры?.. Отчего бывает черный и белый цвет кожи? — спрашивала Люба.
— Почему раньше писали такие толстые книги? — продолжала она. — Наверно, в романах писали обо всем, что знали? Например, «Моби Дик». А я бы хотела стать биологом и писательницей. Но я, например, о биологии кита написала бы в одной книжке, а о его приключениях — в другой. Книги вышли бы тонкие. Вероятно, все теперь так пишут?
— Сколько больших вопросов! — повеселела Ольга Николаевна, отвлекаясь от своей сосредоточенности на Медведеве.
— Да маловат философ, — вставила в рифму Мария.
Все засмеялись.
— Это надо записать, — обрадовалась Люба. — Сейчас сделаю…
Позже, когда Люба сама убрала со стола и унесла в кухню посуду, Мария задумчиво откинулась на подушку, вздохнула, сказала тоном Татьяны Федоровны:
— Вся надежда, что дочь вырастет большим человеком. Удачливым, — и добавила словно для себя: — Кто-нибудь узнает, пожалеет…
Она заговорила о том, как скучна ей работа переводчицы на ВДНХ, не по душе, но у нее нет умения что-то искать подходящее, хлопотать для себя, и вот она годы тратит на нелюбимое дело.
— Трачу! А зачем? Еще я стыжусь, что не смогла довести до дела папину монографию, которая осталась в рукописи. Как подумаю, сколько хлопот требует издание книги, не чувствую в себе ни ловкости, ни терпения…
Ольга Николаевна молча смотрела на Марию.
— Вы осуждаете, — сказала Мария.
— Нет, я сейчас думаю, что жизнь во многом строится на случайностях, только мы не даем себе в этом отчета. И вот пример. Только вчера издательские работники спрашивали меня о таком, пожалуй, специалисте, как вы. Для работы с иностранными авторами. А сегодня я сижу у вас. Я вижу, вы заинтересовались? Сейчас мы с вами поговорим, и, может быть, выйдет толк…
В комнату медлительно вошла Люба.
— Я все перемыла, убрала. Твое — отдельно. Разреши, мама, я буду пускать кораблики в ванне?